Тратил 70к рублей за полгода.
Артем Мещанинов – центральный защитник «Балтики», который скоро окажется в РПЛ. Два года назад он почти перешел в «Сочи», летом им интересовался «Ахмат», осенью говорили о «Рубине», «Ростове» и «Динамо». Сам футболист считает, что без попадания в сильнейшие лиги Европы его карьера будет помойкой.
Мещанинов вообще не похож на привычного российского футболиста:
– ездит на метро, купил квартиру маме, готовит сам в мультиварке;
– критикует низкий уровень жизни в России и говорит, что в этом виновата власть;
– перечисляет проблемы нашего футбола среди которых – высокие зарплаты;
– без агента оказался в Чехии, где ругался с Миланом Барошем и видел, как тот напивается в хлам;
– живет без постоянной девушки, потому что они отвлекают от футбола.
– смеется над лимитчиками и респектует тем, кто уехал за границу.
Александр Головин встретился с Мещаниновым.
Суровое детство: пьянство отца, усыновленный брат, разговор по душам с мамой
– Ты сказал, что детство в Колпино похоже на Ирак. Мне иракец из «Крыльев» говорил, что до 14 лет бегал босиком. Ты тоже?
– Не до 14, наверное. Футболом начал заниматься в 11, двигался во дворе в свитере и джинсах, а не в шортах или штанах, потому что у мамы не такой сильный заработок был – она работала в отделе кадров пекарни. С отцом развелись, а у меня еще старший брат. Он спал на полу два года, пока не смогли купить хоть какую-то кровать. До этого отдавали долги семьи и отца.
– Панов одно время в Колпино сидел на наркоте.
– Там до сих пор это есть, только чуть помягче. Каждый выбирает какую-то дорогу. Если тебе это точно неинтересно, то и не будет никто с этим приставать. Я вот был раздолбаем, поэтому что-то иногда попадали в руки. До конца не понимал, что это такое и что за это могут дать уголовный срок, потому что мне было 10 лет.
Через год в школу пришли с лекцией про наркотики, показывали, как это влияет на тело, что такое шприцы. В этот момент полноценно узнал, что со мной могло произойти. И поставил на этом крест раз и навсегда.
– С отцом тогда общался?
– Уже нет. В какой-то момент мама устала от его запоев – мне было три-четыре года. Помню только, как собрали вещи и отправились на выход, а папа спросил: «Ты будешь оставаться со мной или с мамой?» – «С тобой». Мама задала тот же вопрос через день, я ответил: «С тобой». Мама не очень сюсюкалась с отцом, взяла меня подмышку и унесла.
Общались до тех пор, пока мне не исполнилось 10. На выходных он меня забирал, но я не до конца понимал, что происходит. Родители все время говорили, что поссорились, надо немного отдышаться. При этом мама на него ругалась – когда я подрос, узнал, что он ни разу не заплатил алименты. А тогда – в 10 лет – просто не стал вникать и сказал, что не нужно продолжать общение. У него появилась другая семья.
– С тех пор ни разу не виделись?
– Пересекались. До 18 лет ты не можешь вылететь в другую страну без согласия обоих родителей. Они должны ставить подписи у нотариуса. У меня в то время как раз проходили детские и юношеские сборы в Турции.
Но сколько раз я их пропускал из-за того, что отец не разрешал мне вылетать, специально не приезжал ставить подпись. Обидно, когда ты раз не полетел, два не полетел. Команда тренируется, ты тоже хочешь, но вместо этого сидишь дома.
– Понимаешь, почему он так поступал?
– Уже не такие чувства были. Или просто нелюбовь. Человеческие качества.
– Плохой человек?
– Думаю, что да. Люди с чистой душой и совестью вряд ли перестанут общаться со своим ребенком, понимая, что он есть и живет тут недалеко.
Знаю, что сейчас он следит за мной во вконтакте, смотрит истории в инстаграме. Когда я играл в Чехии и возвращался домой, мы виделись. Тогда – два-три года назад – он сказал: «Давай забудем все обиды, приходи, пообщаемся нормально» – «Да, хорошо». Но так и не пообщались, потому что мне неинтересно.
Я пришел домой, поговорил с мамой, сказал, что видел его. Она ответила: «Это твоя жизнь, выбирай. Я бы не шла».
– Жалеешь?
– Нет. Когда последний раз человек проводил с тобой время девять лет назад, сложно жалеть о чем-то. Да и я вообще не жалею, когда с кем-то перестаю общаться. Зачем, если внутри что-то подсказывает, что не надо.
– Какие чувства к нему испытываешь сейчас?
– Никакие. Это не сложно.
Наверное, будет момент, когда мы встретимся, но этот снова будет разговор на четыре-пять минут. Потому что ничего интересного он не хочет рассказать, если спустя столько лет на той встрече сказал: «О, видел, что ты играешь в футбол в Чехии. Классно. Как попал?» Вряд ли что-то изменится.
– Страшно, что нет никаких чувств к отцу – пусть даже к такому. Ты вообще холодный человек?
– Холодный к тем, которые когда-то предавали.
– Кем работает отец?
– Не знаю. Когда-то он играл в хоккей. В 20 лет закончил, но из-за него я пошел в хоккей в семь-восемь лет. Потом родители разошлись, стало некому возить меня в школу, и я сам не сильно хотел заниматься. Не понравился тренер.
– Из-за брата ты переживал всю эту историю легче?
– Мой старший брат – двоюродный. Родная сестра мамы умерла, ее муж тоже умер. Мама даже мысли не допускала, чтобы Валера попал в детский дом. Она сразу же его усыновила – мы одна семья, мы есть друг у друга.
По истории мамы можно писать книгу. Представь, она разошлась с отцом, через месяц у нее умерла мама, через год-два – родная сестра. На руках – я, младший брат и сын сестры, которого усыновила. В тот момент нам сильно помог мой отчим дядя Женя, он – отличный мужик. Мама начала встречаться с ним после того, как ушла от отца. Чтобы содержать нас, отчим работал на двух, а иногда на трех работах и одним из первых сказал, что Валера будет жить с нами, никакого детского дома.
Все это я понял только лет в 19. В один из отпусков сели с мамой на кухне после какой-то кафешки. Немного выпили и получился идеальный момент, чтобы поговорить обо всем. После этого нам стало даже как-то проще разговаривать – видно, что ей хотелось выговориться.
– Она объяснила, как выдержала то время?
– Как раз после этого я понял, что нет таких сложностей, после которых должно хотеться уйти из жизни. Если мама все это выдержала и не думала о суициде, потому что у нее есть я, ее семья, то как человек вообще может думать о подобном, не увидев детей и внуков? Да жизнь прекрасна и нет никакого смысла ее прерывать.
– Вы сидели на кухне – что это за квартира?
– Обычная в девятиэтажке. До сих пор живу там, когда приезжаю в Колпино. Маме купил другую, но меня туда не тянет. Она наоборот говорила, что старую надо продать и купить что-то лучше. Ответил, что эту квартиру никогда не продам и сдавать не буду.
В ней я набирался сил, когда приезжал из Чехии. Не хотелось из нее уезжать никуда – ни на моря, ни в горы. Она – моя сила.
Проблемы по юношам: спал по 5 часов и стал профессионалом, а мощная сборная-1996 исчезла
– Как ты попал из Колпино в академию «Зенита»?
– Долгий путь. Сначала тренировался у дома, физрук мяч кинет: «Не бей сильно». Потом случился школьный турнир, где мы играли школа на школу. На турнир пришел Константин Валентинович Линев, который сейчас работает в академии «Зенита», а тогда тренировал «Ижорец»: «Тебе было бы интересно потренироваться у меня в команде». То есть преподнес, что будет интересно не ему, а мне.
В детстве на меня надавить – как два пальца. Пошел на тренировку. Сходил два раза, стал чувствовать, что меньше времени провожу со школьными друзьями. Подумал: «Зачем мне это? Буду гулять». И перестал ходить, не брал трубку от тренера.
Он позвонил маме. Она спросила: «Почему не ходишь, если говоришь мне, что ходишь?» – «Мне не очень понравилось». Как-то переубедили, и начал нормально тренироваться. Ездили на турниры в Питер, там меня заметили в академии. Оттуда потом убрали – ушел в СДЮШОР «Зенит».
– Ты рассказывал, что в академии и СДЮШОР была куча парней талантливее, но все они закончили или не поднимались выше ФНЛ.
– Все так. Например, Илья Кубышкин – очень талантливый, постоянно вызывался в сборную 1996 года. Гасилин – капитан того «Зенита», сейчас не играет даже в ФНЛ. Или Шейдаев – на него тогда даже пацаны так смотрели! Мне всегда хотелось, чтобы и на меня смотрели точно так же, потому что он считался суперталантливым. В 15 лет ему пришло приглашение от «Лиона». Но сейчас его уровень игры совсем не соответствует детским ожиданиям.
Я вообще не понимаю этого: 1996 год выигрывал Евро и выходил из группы на чемпионате мира. В итоге из того состава в поле зрения осталось всего несколько человек. Некоторые вообще закончили. Как они могут закончить? Я ни разу не вызывался в сборную и как-то смог попасть в Чехию. Перетерпел, дождался, но не закончил. А они выигрывали и не терпели. Грустно наблюдать за этим.
Где-то это тешит самолюбие: прикольно, я ни разу не вызывался, а у меня больше шансов заиграть, чем у этих чуваков. Но объяснений все равно нет.
– Разве это не типичная проблема перехода из юношеского футбола во взрослый? Много кто теряется по пути.
– Так надо дать людям время. Или что все ожидают? Что в России, где мясорубка, где все играют от обороны, появятся молодые, которые стабильно начнут феерить? Кто-то хоть раз так сделал? Сейчас стало интересно, как Аршавин проводил первые матчи за «Зенит». Не думаю, что он вышел и сразу начал показывать класс. Ему наверняка дали время. А сейчас практически у всех есть деньги, каждый клуб может позволить себе иностранчика хорошего. На этом все, не дают шанса.
Хотя сказывается и ############# отношение игроков. Когда в 17-18 лет приезжаешь в Москву или Питер, ходишь с открытым ртом.
– Ты удивляешься историей с Шейдаевым. Есть понимание, почему у него ничего не получилось?
– Тогда он был сильнее, выше, габаритнее, убегал от всех. Потом смотрел матчи «Динамо» и «Крыльев», и в голове был другой Рамиль – не тот, что на поле. Старый Рамиль давил, продавливал, верил в себя. У нового в глазах пустота. Не было искры, чувства, что ему доверяют. Плюс мнение общественности. Чем больше начинаешь слушать, прислушиваться, что ты говно, тем хуже.
В России даже если посрешь не так, на тебя будут смотреть иначе. Типа почему ты ровно не срешь. Этот менталитет меня больше всего пугает.
Я сам тоже сильно переживал, если кто-то начинал давить. Сейчас как-то пролетает мимо ушей. У меня есть определенный план – до 25 лет просто набирать статистику, опыт. В 25 делать следующий шаг. Хотя бы попасть к правильному тренеру, который выжмет все соки.
– А у тебя был момент, когда ехала кукуха из-за того, что ты играешь за академию «Зенита»?
– Это было бы сложно. Тогда я сменил школу – перешел в ту, что при академии. Уроки начинались в восемь-девять утра, из Колпино мне ехать два часа на автобусе. В шесть нужно было выезжать из дома, в пять – вставать. Обратно возвращался в 12 ночи. Каждый день я спал по 5 часов.
Из-за этого не было сил на тренировках, под глазами образовывались страшные фингалы. Тренер СДЮШОР Леонид Соловьев иногда подходил: «Выспись. Можешь не ходить завтра в школу, все будет нормально, тебя не отругают».
Но проходит неделя, снова тянет в сон, учителя задалбливают: «Вот, ходи в школу». Тренер ничего не говорит. Я сам не стану спрашивать, можно ли пропустить школу. А если не говорить – значит надо ехать, но опять нет сил. И вот так едешь и думаешь: «То ли я слабый, то ли почему все так происходит…»
Со временем подрос и сам начал забивать хер. Думал, пофиг на эту школу, лучше приеду на тренировку нормальный. В девятом классе уже высыпался.
– Когда спал по пять часов, что удерживало от того, чтобы не бросить?
– Любовь к футболу. Я узнал, что футболистам платят, лет в 15-16. До этого никогда не углублялся, мне просто было кайфово, что играю в «Зените», где есть Аршавин, Кержаков, и у тебя тоже эмблемка «Зенита». Потом понял, что все играют не просто так. Что какие-то агенты появляются, которые дают пять тысяч рублей в месяц и бутсы за то, что ты с ними подписал договор.
Переезд: увидел разруху в Костроме, оказался не нужен в Каннах, стал лучшим в Чехии на просмотре из 30 человек
– Тогда у тебя тоже возник агент?
– Нет. Просто появился человек, который занимается финансами, но он не из мира профессионального футбола.
– Кто тогда отвез тебя в Чехию?
– Это отдельная история.
Я играл на турнире Гранаткина и был там единственным игроком не из «Зенита» – в тот момент уже вернулся в «Ижорец». Причем в сборную Санкт-Петербурга взял тренер, который до этого сказал, что не видит меня в академии. В команде играли пацаны сильнее и просто талантливее меня, которые лучше понимали футбол.
После турнира вернулся домой, надо было еще закончить школу. Если бы остался в академии, не сдал бы экзамены, потому что шесть лет пролетели на смехе. Съездил на просмотр в «Спартак» Кострому, увидел весь ужас российского футбола.
Например, узнал, что профессиональные футболисты курят. Зашел в душ – там все в дыму и стоят игроки с сигаретками.
Дальше три воспоминания: запах в комнате, лед на поле и бег без мяча. Вроде база не такая старая, но пахло такой старостью, будто кто-то там носки свои оставлял до этого. Потом вышли на тренировку – на поле лед и снег. Неважно, в чем ты выйдешь, – шиповки, бутсы. Ты проскальзываешь, тормозишь, по-любому падаешь, а тренер такой: «Контролируй, выбивай». Но все падают, ничего не получается.
Дальше начались какие-то нереальные бега в парке на 12 километров. Пробежал – значит ты сильный, не пробежал – слабый. Так и не понял, что это дает. Тем более человеку, который никогда этого не делал.
Моя ошибка в том, что перед просмотром не сильно готовился в плане физических упражнений. Думал, тренировок и игр в «Ижорце» достаточно. А в «Спартаке» первой тренировкой дали зал, второй – бег, третьей – футбол на льду. На следующий день проснулся полностью деревянным, не мог подняться по лестнице. Как-то вышел на товарищеский матч, забил с центра поля против дубля «Шинника». Это единственное положительное действие. Я там все терял, все мячи, а тут просто залетело.
В итоге предложили контракт на пять лет с зарплатой 15 тысяч рублей и первый год – тренировки с дублем, хотя я приехал на просмотр в первую команду. Сказал: «Нет, спасибо». Вернулся и тренировался с «Тосно».
В этот момент во вконтакте связался человек по имени Игорь Гончар с вопросом, не хочу ли я попробовать себя за рубежом. Естественно, моя реакция: «Вау! Классно! Сейчас как поеду». Показал переписку маме, она сказала: «По-любому какой-то развод или что-то от тебя хочет» – «Все равно поеду. Если не поеду, то потеряю шанс. Когда, если не сейчас».
Встретился с этим человеком, потом мама встретилась с ним – он приехал с другом-партнером (Александром Дубровиным, выпускником СДЮШОР «Зенит» 1991 года рождения), собрала о них данные. И мы с Игорем полетели в «Канны». Правда, сначала возникла проблема с деньгами. В тот момент я ничего не зарабатывал. В «Ижорце» давали 500 рублей за игру – и то не всегда. Чтобы иметь хоть немного денег, раздавали с братом листовки. Потом тратили на всякую вкуснятину.
Перед Францией у меня не оказалось денег на поездку. Мама сказала, что дать не может. Тогда ответил Игорю: «Скорее всего, не поеду» – «Давай я тебе дам, а потом, когда подпишешь контракт, мне вернешь». В Чехии подписал – вернул.
Потом пообещал ему съездить за мой счет в Канны – надеюсь, осуществим, когда границы откроют. А тогда просмотр оказался странным – ни одной игры. Только тренировки на половине поля и какие-то упражнения. В клубе сказали, что могу остаться на полгода без контракта – с проживанием и питанием в интернате. Если будет прогресс – подпишут.
Игорь сказал, что фигня, и есть вариант в Чехии – в «Банике». Тоже просмотр на семь дней. Там наоборот было: двухсторонняя игра каждый день и человек 30 из разных стран – бельгийцы, уругвайцы. Все мы рубились между собой по 30-45 минут. В том числе четыре человека из Питера, которые приехали со мной. За этим с трибуны тихо наблюдали разные тренеры и спортивный директор. После недели оставили бельгийца и меня. Через несколько месяцев бельгийца выгнали. Он в итоге уехал из «Баника», своровав кучу формы.
– Чем ты поразил?
– Есть догадка, что из-за качеств лидера и того, что разговаривал на поле, не зная языка. В Европе это ценят. Опять же – Игорь подсказал, что зацепиться можно, если не быть посредственностью. Тот же бельгиец хорошо возил всех на фланге, но не разговаривал, все стеснялся чего-то. Только я бегал как оголтелый: «Go, go, go, go up, get up». Хотя вообще ничего не понимал.
– Не стремно было уезжать, если до этого почти не был за границей?
– Так я бестолковый, без головы. Был, да и сейчас есть. Плюс болен футболом, хотел доказать, что из Колпино можно спокойненько туда двигаться.
– Откуда у Гончара появились варианты в Европе, если он не агент?
– Рассылка имэйлов и бесконечные звонки в клубы. Он хорошо знает языки и умеет общаться. Они с другом сделали видео на ютубе с нарезкой моей игры – голы, передачи, отборы. Заплатили какие-то смешные деньги за монтаж трехминутного ролика – моменты взяли из моих выступлений за «Тревис» в третьей лиге. По юношам мало что снимали, а там стояли камеры.
И отправили на тысячи различных имэйлов в европейские клубы. Они задротили вечерами и ночами, искали и подбирали почты спортивных директоров и скаутов – а это не так легко, надо конкретно погрузиться. 99% писем остались без ответа. Конкретика пришла из чешских «Словацко» и «Баника», «Канна» и еще какого-то клуба.
– Зачем ему все это было нужно?
– Я спрашивал и понял, что он такой тру-чувак, который тоже не понимает, как можно закончить, когда выиграл Евро. Сказал, ему просто интересно помогать игрокам без агентов. Вот я играл на Гранаткина – почему мне куда-то не уехать? Или лучше вариться в каком-нибудь дубле до 25 лет, а потом закончить, как происходит у 95% футболистов?
Но Игорь признался, что если бы я отказался, он бы закончил с этим делом. Он до этого писал другим чувакам из дубля «Зенита», у которых были агенты. И ничего не получилось, потому что с агентами сложно договариваться. На предложение отправить парня в условную Финляндию отвечают: «В Финляндию? Из «Зенита»? Какой смысл? Сейчас мы здесь поиграем и поедем в «Ростов». Понятно, что никакого «Ростова» не будет, а будет «Тверь» или что-то такое. Хотя Финляндия для 18 лет – идеальный вариант.
Если бы еще я отказал, то смысл продолжать? Если даже парень из «Ижорца» отказывается уезжать в Европу. Что еще надо? Что произойдет какое-то чудо, и мне сами напишут из «Зенита»?
В Чехии я подписал контракт на пять лет и начал знакомым из того же «Зенита» писать, чтобы тоже переезжали. Нормальным людям объяснял, что там у них получится намного больше. Несколько человек попыталось, но реально поехал только Кубышкин – в «Слован Либерец». Представь, человек из дубля переходит, и первая неделя у него такая: матч в Лиге Европы, матч в главной лиге Чехии. Но потом медленно потух. Из-за характера, мне кажется. Все могло по-другому повернуться, если бы голова правильнее работала.
Все остальные сразу ответили: «Да нет, смысл? Сейчас я в первую команду «Зенита» попаду».
– Что случилось с парнями из Питера, которые приезжали на просмотр в Чехию вместе с тобой?
– Все закончили – двое из академии «Зенита» и один из «Ижорца». Их не взяли, и они такие: «Ну, а что нам дальше делать в футболе?» У Ефима Храмова сейчас пивной магазин, Артем Маркин с головой в учебе, а Ваня Иваниди вроде пошел спортивные массажи делать.
Хотя Игорь сказал правильную фразу: «Вы задротите в разные игры на телефоне и на компах, пытаетесь пройти один уровень по 1000 раз, а в собственной игре – жизни – вы себе даже второй попытки иногда не даете».
Вот поэтому мы с ним и общаемся так хорошо. Он поставил мою голову на правильное место. Когда у меня начались загоны в Чехии, когда я говорил «На хер мне это надо, я не могу здесь находиться», когда Петржела раздавал комментарии, что я ему не нужен (к этому вернемся чуть позже – Sports.ru), Игорь мог часами со мной висеть на телефоне, говорить и успокаивать: «Ты сейчас вернешься в какую-то херню русскую, и что дальше? Думаешь, кайфово будет?»
Кстати, да – он был против перехода в «Балтику». Говорил, что мне это не нужно. Рад теперь признать, что ошибался.
Футбол в России: судьи убивают, игроки не дают интервью, виноват менталитет
– Ты попал в «Тосно», когда команда еще играла в ФНЛ. Что запомнил?
– Колхоз. Желтая трава, как сено, раздевалка – квадратная, малюсенькая. Не было своего поля, вообще ничего не было. Типичная российская история. Это не мое дело, но ощущение, что никому никакого результата не нужно, поэтому такие условия. Вот на нас никто и не давит, кроме фанатов.
– Кто должен еще давить?
– Жека Савин нормальные вещи делает. Он единственный человек, кто выражает это открыто. Наверное, кто-то еще выражает, но у него нет такой аудитории, которая может поддержать.
Взять «Тамбов». Где еще такое можно увидеть? Команда играет один сезон в Нижнем, второй – в Саранске. Они играли в Тамбове? Нет. Сколько еще в России таких команд, которые реально не дотягивают? Которые выходили в ФНЛ и РПЛ, платя, – не будем скрывать, что можно заплатить судьям. Все очевидно, когда смотришь вторую лигу с друзьями и понимаешь, что команду жестко херачат. Другая ни за что не борется, но ее тащат, потому что на игру просто приехал ее президент.
В Чехии точно такого нет, что кого-то убивают. Даже во второй лиге. Фаворит ты или на последнем месте идешь – игра интересная. Нет такого, что реф засуживает.
– Назови любой матч, где команду убивали.
– Давай из Премьер-лиги? «Спартак» против «Сочи» в 2020-м, когда дали два пенальти. Мы смотрели командой, и я такой: «Да ладно? Это нереально. Ну как так?» Я был в конкретном шоке. Потом Казарцев судил нас с «Велесом» – первый матч после возвращения. И мое первое удаление в карьере случилось за две желтых карточки от него. Посмотри, за что эти карточки…
– Не было ни одной?
– В Чехии такое не свистнули бы. Говорили, что ФНЛ – самая жесткая лига, лига правды. Что-то не похоже.
Информационная поддержка лиги – кошмар. Знаешь, как «Яндекс» все делает, какие там задержки и комментаторы? Они не могут нормально подготовиться к игре, часто неправильно произносят легкие фамилии.
Проблема и в самих клубах, они закрыты. Кого не послушаешь: тут запрещено, это нельзя. Зачем запрещать интервью? Игрок поговорит и сразу сломается, да? Ха-ха.
В Чехии после каждого матча берут интервью, в РПЛ похожая история – даже в перерыве можно сказать пару слов. В ФНЛ ничего этого нет, только тренеры говорят по минуте-две, потом все обрубается. А как узнавать о футболистах, если не через медиаактивности? Получается, через агентов. Но есть те, у кого нет агентов. Как о них узнавать?
Тренеры сейчас тоже пользуются ютубчиком, поисковиками. Они вбивают имя человека, а про него никакой информации. Непонятно, что у него творится в жизни.
– Почему в России так?
– Менталитет. Слишком верят, что все отвлекает от чего-то. Все, что бы ты ни делал, кроме мяча, отвлекает тебя от футбола. Почитаешь книжку – херово, надо читать книжку про футбол. Смотришь Netflix – надо смотреть матч. Думают, если ты не сосредоточен 24/7 на футболе, ничего не получится. А когда отдыхать?
Жизнь в Чехии: девушки – не очень, уровень жизни – вау, хочется такую красоту и в России
– Все время в Чехии ты жил один?
– Сначала с бразильчиком Карлосом. Потом у него появилась девушка, и я поселился один.
У меня сейчас нет девушки. Не хочется жениться пока, потому что это сильно отвлекает – вижу по питерскому 1996 году. Там осталось человек пять из тех, кто играет. Остальные поженились. Лучше оставаться в зоне комфорта без жены, без детей. Если ты окунаешься туда с головой, это очень сильно отвлекает от футбола.
– Может, ты просто более талантливый, чем они.
– Исключено. У меня нет таланта.
– Ты играешь в ФНЛ, у них нет даже этого.
– Было очень много людей талантливее меня. Может быть, мой талант – это выдержка и терпение. Не знаю, смог бы я в Чехии, если бы детство не подготовило. Все-таки пять лет в другой стране – это приличное мучение.
Когда приехал, я не знал ни английского, ни чешского. Не с кем было общаться. Я подходил к руководству, просил привезти украинца или русского, чтобы было немножко полегче. Постоянно случались перепады настроения. Сегодня мне хочется играть, завтра – совершенно не хочется. Шла адаптация, поэтому играл в дубле.
Потом записался в школу, где учил языки. Познакомился там с уругвайцами, парагвайцами, китайцами – парнями и девчонками моего возраста. Некоторые были без семьи и своей компании, поэтому мы общались, ходили друг к другу, вместе иногда делали домашку. Чешский в итоге я выучил почти до идеала, английский знаю похуже. Писать не умею вообще, но разговаривать могу.
– Возвращаясь к девушкам – как в Чехии ты обходился без них?
– Проводил время, как мне нравилось, в кайф. Но как-то появилась мысль, что нужно общаться не только с футболистами, друзьями и девчонками, с которыми мог провести максимум месяц. Появилась девчонка из России, год повстречались – расстались. Потом год отдохнул, еще немного повстречался, вот весной опять расстался.
Девочки часто не понимают, что у мужика есть дело свое, у меня это – футбол. Если я начну отвлекаться, то футбол пойдет на хер. Перестанет что-то получаться, не останется времени на тренировку в зале или просмотр соперника, анализ нападающего в инстате. И, соответственно, наше общение пойдет на хер. Мгновенная карма.
Просто представь, что играем с «Торпедо». Значит, мне надо посмотреть минимум три их последних матча, выделив Калмыкова. На это уйдет четыре часа. Но вместо этого я буду объясняться, что не шляюсь сейчас с друзьями или другими девчонками.
Трудно встречаться и с девочками на год-два старше. Ближе к 30 им хочется детей. Сказывается влияние родителей, знакомых, подруг, всего-всего-всего вокруг, что надо-надо-надо рожать до 30. А мне пока хочется поездить, пожить для себя.
– Когда нет девушки, пользуешься тиндером?
– В Чехии он вообще отстой. Выберешь радиус 100 километров – там всего две девушки, которые нравятся. В России наоборот: поставишь 30 километров и только успеваешь вправо и влево свайпать.
В Чехии в этом плане больше фэйсбук развит. Но сходишь пару раз на встречу и понимаешь, что это не миф, когда девчонки на фотках класс, а в жизни не то, что видишь на фото. Как бы классные, но у меня тоже есть предпочтения. При этом там все как-то на лайте, местные безумно повернуты на сексе. Они относятся к этому легче, чем русские. Максимум неделя – и все 100% будет нормально. В этом плане мне наш стиль нравится больше – когда надо ухаживать. Но зависит от того, что ты хочешь. Если нравится игра и чувства, то у нас кайф. Если хочешь, чтобы завтра-послезавтра все случилось, то тебе в Чехию. Но так чувства сразу остывают, пропадает интерес.
Плюс совсем другая мода. Девочки там следят за собой не так, как в России. Нет такого, что сегодня я буду нарядная. Все как-то стабильно: надеть три дня подряд одну и ту же кофту – не проблема. Меня это немного раздражало.
Мне кажется, любящая себя девчонка не может прийти на первую встречу в том, в чем она ходит каждый день. Все равно должна быть какая-то изюминка. Но, может быть, кто-то так не считает, а я просто принципиальный мудак.
– Приходилось из-за этого прерывать общение?
– Очень часто. Если мне не нравилось, я прямо говорил об этом – что дальше будет сложно, потому что нравится другой типаж. Если девушка юморная и немного не понравилась внешне, это нормально, вы продолжаете общаться. А когда ничего не цепляет, то сразу говорил об этом.
Но внешность со временем начал фильтровать по фото. Смотрел в отмеченных в фэйсбуке, искал в инстаграме – и сразу понимал, надо писать или нет.
– Какой ты в целом нашел Чехию как страну?
– Спокойной, без суеты, никто никуда не торопится – даже в футбольных делах. Нужны бутсы – надо попросить: «Пожалуйста, мне нужны бутсы» – «Хорошо-хорошо, чуть позже».
Сам на второй год стал таким же. И нравилось развиваться самому, когда нет чьей-то помощи. Знал, что никто за руку не таскает. Сам хотел выучить язык, смотря на иностранцев, которые жили там по три-четыре года и не могли связать двух слов. А я разговаривал спустя полгода.
– Уровень жизни в России и Чехии сильно отличается?
– Намного. Если берем провинциальные города, то еще сильнее. Взять город, где я играл в аренде, – Зноймо. Небольшой городок, но я не знаю, где в России так же красиво. Плюс в каждом городе там идеальные дороги, нет сумасшедших новостроек, кучи людей, все как-то равномерно.
У них разрушенная пятиэтажка выглядит лучше, чем наша новостройка. Эстетика абсолютно во всем. Если сыпется здание, его сразу подлатают. Нет такого, что просто завесят зеленой фигней, типа реконструкция на 20 лет.
Я был в шоке, когда увидел, как люди приходят с улицы и залезают на кровать в кроссовках. Причем в каждой семье так. Как-то все просто, они не задумываются над этим. В том и есть кайф – ты не думаешь, что плохо, а что хорошо. Они сами решают, что для них плохо, а что – хорошо.
Их не ругают родители, как наши мамочки, которые подзатыльник хренакнут на улице. У нас ребенок вступает в лужу – сразу ор. Там это считается за кайф. Свобода в этом и проявляется – что все спокойные.
Или налоги: в России платишь 13% налога с зарплаты – и все. У них платишь еще и страховку – шесть тысяч рублей в месяц. Но если потом идешь в аптеку или больницу, то ни за что не надо платить. Просто показываешь страховой полис – и тебя лечит государство.
Например, операцию на кресты мне оплачивало государство. Причем делал ее клубный доктор, который параллельно работает в клинике. Он и плечо зашивал, когда я порвал. Как-то я приехал в академию «Зенита», там осматривал доктор и сказал, что очень качественно стоит все: «Кресты держат».
В больницу приходил раз в месяц на осмотр, они давали список лекарств. В аптеке их выдавали бесплатно.
– Тебе возразят, что в России тоже есть бесплатная медицина.
– Но качество другое. В Чехии – суперкачество. Достаточно сравнить наши городские больницы и больницы в Чехии – там все сильно отличается. В нашей дверь на крючок повесил – и она закрылась. Там – европейский ремонт, чисто, убрано. Нет такого, что с потолка капает, стоит ведро, рядом лежит тряпочка, чтобы не протекало. Все до идеала доведено.
В Чехии можно даже посмотреть, на что идут твои налоги. Просто приходишь в клубную бухгалтерию и спрашиваешь, куда отдаешь свои деньги. Тебе дают распечатку.
Есть свои минусы, но это минусы для меня. Мне стало скучно, потому что я все время один. Если бы со мной были друзья, семья, не факт, что уехал бы оттуда. Возможно, в такие моменты и нужна девушка, чтобы была рядом.
– От чего зависят хорошие дороги и дома, которые не разрушаются?
– От правительства. Я стал много летать по России, вижу, как живут люди. Но даже в Питере много тех, кто находится за чертой бедности, тех, у кого нет теплого туалета в доме, отопления и уверенности, что завтра будет еда. Понятно, что масштабы Чехии и России сравнивать сложно, но кто мешает это исправить? Сколько у нас прожиточный минимум?
– 11 тысяч рублей.
– На 11 тысяч, наверное, и нет уверенности. Ты спросишь, как это исправить, но я не знаю. Я играю в футбол, а есть люди, которые учились и должны думать об этом. Или все к чертям пойдет.
Футбол в Чехии: Петржела гнобил, а потом хвалил, игроки бухали, но это сплачивало
– Давай про футбол в Чехии. Сравни, что было там и в «Балтике».
– Это трудно, потому что стиль Калешина, с которым я проработал больше года, отличается от всех даже в России. Когда я переходил в ФНЛ, знакомые говорили, что мне подойдут два тренера – Талалаев и Калешин. С ним я по-настоящему начал любить футбол, получать кайф от тренировок и игр, больше понимать, что нужно делать. Сейчас прямо другая волна карьеры. Хотя все равно не хотелось бы надолго в России задерживаться.
– Расскажи про фишки бывшего тренера. Просмотр нападающих в инстате – требование Калешина?
– Нет, мне самому хочется. У него есть свои нарезки, которые он просто отправлял в сообщениях: вот группа обороны, группа атаки. Дальше – мое личное. Например, мне хочется пересматривать видео наших тренировок, чтобы понять, все ли я сделал правильно. Потом в инстате изучить три-четыре последних матча соперника.
Калешин привил эту дисциплину. Когда я приходил, команда шла на последнем месте, тогда думал: «Он ведь сильный тренер, как так?» Наверное, не те люди находились в команде – старые игроки, которых завозили агенты. Типичная российская история. Сейчас игроки подобраны честные, в первую очередь к самим себе. Никто не будет замечен в 11 вечера в баре. От этого растет конкуренция.
В Чехии можно было рассчитывать, что кто-то набухается и на следующий день окажется слабее, чем ты. После двойных тренировок 70% команды собирались в каком-нибудь пабе. Смеялись, пили пиво, ужинали. Предела пиву не существовало, мы могли выпить много и домой идти под ручку. На следующий день опять две тренировки. В «Балтике» представить себе такое невозможно.
С другой стороны, в Чехии это сплачивало. В раздевалке мы рассказывали истории, кто и что сделал на такой тусовке. И так дошли до финала Кубка, чуть в Лигу Европы не вышли. В тот момент я задумался: «А что важнее?» Наверное, смех и тимбилдинг точно важны. Если команда задротит на тренировках, но коммуникация только с 20% игроков, к успеху это не приведет.
– Петржела нормально относился к пьянству?
– Иногда штрафовал. Но для футболиста штраф деньгами – не то. Поэтому мог в заявку не включить.
Он вообще очень крутой мужик, но понял это я только недавно. Тогда было как-то странно: он в первый же день после назначения критиковал меня в газетах, публично уничтожал. Говорил, что я бездарность, что такой футболист ему не нужен. Я еще ни одного матча не сыграл за первую команду, только тренировался, а мы уже не здоровались две недели. Даже друг другу руки не жали в раздевалке. После первой игры, когда я не поехал на выезд, он сказал: «Для тебя здесь дорога закрыта».
– Как можно две недели не здороваться с главным тренером – он же не твой друг?
– На первой странице вышел огромный абзац про меня. Я принес ему эту газету и просто кинул на стол при помощниках: «Зачем вот так говорить? Если я вам не нравлюсь, скажите лично, я поеду в другую команду». Он как сидел, кофе ложечкой мешал спокойно, так и продолжил. Я снова: «Зачем? Как так?» Он демонстративно допил кофе, открыл планшет и начал во что-то играть. Я положил руку на планшет, он немного меня послушал и сказал: «Ищи команду».
Россию вообще не рассматривал, попытался в Чехии, но ничего не получалось.
– Другой бы на твоем месте скис и закончил. Такой себе метод мотивации.
– Да, 95% моего года закончили бы. А меня есть школа в виде Колпино, которому я благодарен. Поэтому через пять туров я уже был в старте, а Петржела хвалил.
Сейчас понимаю, зачем все это было: он понимал, откуда я родом, знал, что могу разозлиться и работать еще сильнее. Плюс видел, что я немного раздолбай. Мог огрызаться на старших, если у меня плохое настроение, влезть в стычку, драку. Публично он ругал: «Ты чего херней занимаешься?» Выгонял с тренировки, чтобы я сильнее хотел на нее вернуться. Потом подходил лично: «Они скоро закончат, а ты будешь играть здесь дальше». Это придавал еще больше сил.
Игроки в Чехии: заставляли пить слюни, рубятся на каждой тренировке, Комличенко отказался от Бундеслиги
– Самая невероятная история, которая случилась с тобой в Чехии?
– Прописка в команде. Очень ублюдская традиция, если честно: тебе наливают полстакана пива, каждый игрок туда плюет, а тебе надо все это выпить. Смотрю: один передо мной выпил, второй. Я отмазался, сказал: «Делайте что хотите». Они такие: «У-у-у». Но я лучше «у-у» буду слушать, чем пить эту фигню.
И таких моментов куча. Например, чувак пил пиво в сауне, и мог немного нассать в бутылку. Другой парень подходил, выпивал и сразу выплевывал. А первый такой: «Ха-ха-ха, нормально я тебя разыграл».
Вторая история – Милан Барош. Приезжает легенда: победа в Лиге чемпионов, медаль Евро, бомбардир. Я думал: «Пример приехал, надо смотреть за ним, слушать, вникать, повторять. У него лидерские качества, мне они понадобятся».
Итог: в раздевалке у нас был холодильник, тренеры контролировали, когда там появлялось пиво. А в подсобке рядом стоял дополнительный, в которой они не заглядывали. Пиво туда завозил Барош. После тренировки игроки шли в сауну, сидели с ним и пили пиво. Он говорил: «Как восстановиться, если даже пивка не хлопнуть?» Потом как-то Милевский похожее в интервью говорил, я читал и думал: «Барош поддерживает, лайк».
Или вот в Остраве есть улица, где проходят все тусовки. Как-то зашел на нее после победы и увидел, как чувак танцует на столе без футболке. Просто кружится. Подумал: «Ни фига себе отрывается». Присмотрелся – Милан. Он увидел меня: «Сome on, come on». Это его любимое слово.
Как я понял, в Чехию он вернулся отрываться. Всю жизнь он посвятил футболу, в 18 лет один уехал в «Ливерпуль». Тут понимал, что заканчивает в любимом городе. И чуть-чуть ему подзанесло голову.
– На игре это сказывалось?
– 90 минут он точно не мог выдерживать. Не добегал в обороне, иногда доходил просто до половины поля. Мы из-за этого вдевятером оборонялись. Не знаю, из-за образа жизни это или из-за возраста – 37 лет.
Но лидерские качества оставались. Знаешь, как говорят всегда: «Вот раньше, в наше время, подзатыльники молодым давали». В «Балтике» этого нет, а в Чехии было. Если что-то не то сделал на поле, тебя брали за шкирятник, пощечину давали.
Помню, Денис Гранечны запорол момент, поднял голову вверх и не побежал назад. Вратарь Лаштувка кричит: «Денис, назад! Денис, назад!» А он постоял пять секунд и пошел назад шагом. В той атаке нам в штангу попали. В перерыве Лаштувка дал пощечину и сказал: «Или ты меня слушаешь, или в этом клубе больше не играешь».
К этому все нормально относились, потому что возникало много похожих ситуаций – не только с Денисом.
– С тобой тоже?
– На тренировке играли с Барошем, кто больше забьет. Играли на то, кто кому будет мыть бутсы после тренировки. Я веду, Даниель Хольцер подошел и говорит: «Блин, поддайся, он же потом злой станет, всем хреново будет». Отвечаю: «Нет, я выиграю». Такое желание прямо возникло, чтобы потом рассказывать, как мне Барош мыл бутсы.
Играем, остается мало ударов. И Милан начинает гнать на меня. Разгоняюсь, замахиваюсь бить, а он пинает мяч, и своим мой выбивает. Говорю: «Милан, если ты уже не можешь меня обыграть, лучше не играй». Он так разозлился, подошел, взял за футболку: «Ты еще будешь мне что-то рассказывать, малявка?» Я его тоже взял за шкирятник. На эмоциях подумал, что нельзя же просто так стоять.
– Чем все закончилось?
– Успокоились, он помыл бутсы и сказал, что меня в команде больше не будет. Я ответил: «По-моему, там еще трава осталась».
Но после этого момента у него осталась неприязнь. Он ожидал, что я спокойно пропущу все это. Наверное, ему нельзя дерзить. В итоге, если у меня что-то не получалось на тренировках, он специально орал, чтобы тренер услышал и обратил внимание: «Мещ, хватит привозить». И так момент за моментом. Без шуток.
Смешное случилось как-то в раздевалке. У меня на кроссовках на пятке были петельки, у одного парня – тоже. Барош притащил маленький замок, захватил им петельки, и закрыл на ключ. Прихожу после тренировки, переобуваюсь, понимаю, что фигня какая-то. Смотрю – замочек. Я и не подумал на Бароша: 37 лет, такой фигней не будет заниматься.
Начал искать ключ, но его нигде нет. Команда затаилась, тишина. Я не подал виду, не повелся: «Ладно, бразильчик довезет до дома на машине, спокойно в тапках доеду». Три дня кроссовки так и стояли, я делал вид, что все нормально. Потом Барош просто положил ключ на мое место, но так и не признался. Лаштувка сдал его. Но не сразу, поэтому я успел сделать подлянку другому чуваку – почему-то подумал на него. Взял Бенгей – разогревающую мазь – и на трусы ему намазал. Он подумал не на меня, а на другого чувака – так карусель закрутилась, все друг друга подкололи. Я больше топлю за такую атмосферу в команде.
– Ты так и не рассказал, какой футбол в Чехии.
– Намного интенсивнее в плане борьбы. Если попадаешь кому-то по щиткам или тебе по ноге, ты не можешь ныть или валяться. В России – не знаю со школы это идет или откуда – есть вальяжность: по ноге ударят, и ты сразу останавливаешься и спрашиваешь: «А это что, не фол?» В Чехии люди на каждой тренировке доказывают, что хотят пробиться в основной состав. Если ты не будешь своего конкурента убирать мозгами, физикой, как ты будешь проявлять свои качества дальше?
Там надо дорабатывать, добегать, а здесь смотришь на половину команд ФНЛ и понимаешь, что не хотел бы там оказаться. Игроки забивают болт, потому что внизу где-то тащатся. Не понимаю тех, у кого нет амбиций.
– Почему в России забивают болт?
– Нет надежды, что попадешь в Премьер-лигу, потому что небольшая медиасфера, мало общения с игроками, мало кто следит за ФНЛ.
Знаю, что Талалаев следит за ФНЛ, потому что работал там. Знаю, что Карпин следит, это видно по трансферам, которые делал «Ростов».
«Рубин» с «Нефтехимиком» сотрудничают, а всем остальным… Одна команда выходила в РПЛ, сразу пачка игроков подъехала от агентиков. Все так и работает. И смысл выходить в Премьер-лигу, зная, что на сборы ты уже не поедешь, потому что подъедет автобус с другими игроками?
– Но были и случаи, когда герои ФНЛ ничего не показывали в РПЛ. Более того – герой Чехии Комличенко ничего не показал в «Динамо».
– Я понимаю, почему так. Не знаю, какая атмосфера в «Динамо», но не думаю, что в России ему так же комфортно, как в Чехии. Там нет ничего страшного, даже если не забиваешь. Вот эти посиделки с командой придают сил. А в России, даже если одна игра не получилась, сразу начинается: «Чехия – говно, чемпионы Чехии вообще нулевые». Но это не так. Я играл против Комлика два раза, он тяжелый нападающий, не слишком деревянный для своего роста. Ошибка, что он не поехал в Германию.
– Были предложения?
– Да, звала «Фортуна», когда играла в Бундеслиге. Он сказал: «Деревня, не очень-то хочется». Потом со «Спартаком» контактировал, должен был переходить прямо на следующей неделе. Но они кого-то вернули или купили вместо него, и он перешел в «Динамо». Наверное, надо было попробовать в Германию, в Россию в любом случае успеешь вернуться.
Но это мое мнение. Я никогда не лезу в голову человека. Всегда делаю выводы по тому, что бы я сделал. Например, год назад была заинтересованность от «Зенита» в мою сторону. Я сразу сказал, что нет, потому что там мне сейчас делать? Сидеть на банке ради капусты? Она придет в любом случае, если ты будешь выкладываться на 100%.
Сейчас главное – получать опыт, без разницы какой, главное играть. Тем более у нас команда хорошая, хороший стадион. Я за полтора года очень многое поменял в футбольном и в жизненном сознании.
– У бывшего шеф-скаута «Зенита» Евменова как раз год назад спрашивали по поводу твоего перехода в Питер, и он сказал, что «Балтика» выдавала желаемое за действительное. «Зенит» наблюдал за тобой, но не хотел покупать.
– Вот его и уволили, ха-ха. Можно ему так и передать.
Я не знаю всей ситуации, с моей стороны все выглядело так: «Балтика спросила»: «Хочешь туда? Нет?» Я ответил, что у них есть Ловрен и Ракицкий, а с той ротацией, какую Семак производит, вряд ли там будет играть кто-еще.
– Ты не хочешь сидеть на банке ради денег. То есть не гонишься за деньгами?
– Вообще нет, это не главное. Они сами придут. Каждый год я все равно зарабатываю больше, если отдаюсь футболу. И нет смысла что-то менять. Я сейчас набираюсь опыта. Главное – сконцентрироваться на футболе, не на тусовках, не на девчонках. Надо просто устроить свою жизнь, а там уже появится и все остальное.
Переезд в Россию: поругался с клубом, чуть не попал в «Сочи», отказался от чешского гражданства
– Почему ты уехал из Чехии, если Гончар был против ФНЛ?
– Потому что в Чехии начались проблемы. Оставалось девять месяцев контракта, и пришло предложение от «Сочи» от скаута Андрея Орлова, Точилин тоже оказался заинтересован во мне. Они только вышли в РПЛ.
В «Баник» пришла бумага, что они забирают меня, я уже тренировался с «Сочи», а меня все не подписывали. Не понимал, в чем дело. И тут началась фигня с завозом зенитовских игроков в «Сочи». Орлова отодвинули, Точилин сказал: «Ты мне нравишься, но сейчас мы вообще не отвечаем за игроков, которых подписываем». В итоге только Карапетяна взяли. Я с ним в номере жил, он тоже такой: «Наверное, надо ехать домой, потому что фигня какая-то происходит». Ему кто-то из агентов сказал: «Сейчас приедут Бухаров и Полоз, вряд ли у тебя будет шанс, не теряй время».
А мне сказали, что придут Новосельцев, Мевля и Гацкан, но он в итоге не пришел. Я поехал обратно в Чехию, а там ответили: «Ты уехал, и уже все – не рассчитываем на тебя, если не хочешь здесь играть».
Два месяца я вообще ничего не делал – ни за дубль не тренировался, ни за главную команду. В клуб приходили какие-то запросы, они говорили: «Нет, такая-то сумма». Специально называли большую. Хотя приходили 100-процентные варианты из румынской «Академии Клинчени» и польского «Гурника». Еще была чешская «Опава» – «Баник» сам туда отдавал, потому что был должен за игрока и хотел покрыть долг мной. Но тут уже я отказался, потому что команда на последнем месте. Из-за ковида они не вылетели, но на следующий сезон все-таки вылетели.
В итоге я пришел к руководству и сказал: «Если вы меня не отпускаете, то буду сидеть здесь до конца контракта. Мне есть чем заняться: получу чешский паспорт, права сделаю». Они поняли, что я не шучу. И приняли арендное предложение от «Балтики». Так я поехал на семь месяцев.
– Что за история с паспортом?
– Чтобы получить чешское гражданство, мне надо было прожить в стране еще полгода.
– И ты отказался? Люди миллионы платят, чтобы его получить.
– Для меня это как-то не очень важно. Да и что бы я там делал – просто фигней занимался?
– Пошел бы в эту «Опаву».
– До сих пор считаю, что поступил тогда правильно. Если бы была заинтересованность из топ-5 – с радостью бы поехал. Вообще, если за карьеру не сыграю в топ-5, то карьера будет полная помойка.
– Настолько?
– А что, Россия замечательная страна для футбола, что ли?
Но видишь: если человек верит, все получается. Если даже после крестов звали в «Сочи», значит все нормально идет.
– Объясни, что не так с российским футболом.
– Пока у нас не футбол, а просто футбольчик. Легионер приедет – и решит игру. Даже вторая лига Англии сильнее, чем РПЛ. Это железно.
– А давай конкретнее – из-за чего так происходит?
– Интенсивность, судьи, которые не дают бороться, зарплаты. Я не понимаю руководителей, которые дают миллион молодому игроку, лишь бы его не перекупили конкуренты. Есть миллиард таких историй, и где эти игроки теперь?
Чтобы получить эти деньги, надо доказать состоятельность. Если игрок такая цаца, что «Я сейчас перейду в другой клуб», то пусть переходит, пусть его выкупают. Но дальше будут «Казанка», «Динамо»-2, «Тверь» и конец карьеры. Агентские дела влияют на российский футбол, в этом есть Россия.
Деньги: зарплата в Чехии – 200к рублей, купил квартиру маме и цепь себе (мечта детства)
– Гончар до сих пор отправляет молодежь в Европу?
– Нет. Можно сказать, что закончил, когда я уехал в Чехию. Он сконцентрировался на основной работе – проектирует и создает крупнейшие больницы в России. Сейчас в Philips работает, постоянно где-то выступает. Его легко найти в интернете, например, на фэйсбуке.
Он вообще малофутбольный человек. Просто если ему в кайф, то он доведет дело до конца. У него была цель, чтобы кто-то уехал – я согласился, уехал. Сейчас он один из моих лучших друзей и тот, кто занимается моими финансами. Я в этих делах не очень хитер.
– Каким образом он занимается этим? Владеет твоей карточкой?
– Нет, карта у меня. Он делает так, чтобы я не тратил необдуманно. Например, советовался, нужна ли мне машина. Он категорично сказал: «Нет, вкладывайся в недвижимость».
И я понимаю, почему он так говорит. Калининград не такой большой город, на «Яндексе» здесь можно доехать за 90 рублей. А в Питере мне кайфово ездить в метро. Да и каждому человеку, наверное, кайфово, когда такие пробки. Поэтому лучше квартиры, небольшие доходные проекты.
– Ты уже купил квартиру?
– Да, маме в Колпино. Дал ей выбор на определенную сумму, она ответила, что хочет жить рядом с лучшей подругой. Перед этим хотел купить участок, но Игорь отговорил: «Классно, но лучше купи квартиру – сдавать» – «Хорошо». Через день говорю: «Мам, если хочешь квартиру – выбирай, я куплю».
Плюс вкладываю в те вещи, в которых он сам участвует. Не хочу говорить подробнее, но они тоже связаны с медициной.
– Пока в плюсе?
– Да. С ним невозможно быть в минусе. Человек с головой, все по-честному. Так же, как и я, любит жизнь, есть семья. На этом наше общение и наша любовь друг к другу держится.
– У вас есть контракт?
– Нет. У меня никогда ни с кем не было контракта.
– Какова вероятность, что через пять лет в новостях ты будешь рассказывать, как друг кинул тебя на много миллионов?
– Ее нет. Если он это сделает, то не знаю, кому тогда верить. За семь лет он стал прямо корешем-корешем. Он – все: и книги, и воспитание. Заменил мне отца, хотя ему только 34. Когда нужен совет или поставить голову на место, он это делает. Поэтому не было такого, чтобы я куда-то вляпался, что меня в ментовке нашли или пьяным – всякой колпинской херни, которая может произойти.
Он оберегает от больших необдуманных трат. Я могу купить себе одежду, с ним это не обсуждаю. Но крупные покупки – больше, чем полмиллиона-миллион – обсуждаются. Есть какие-то детские цели, те же самые машины. Но пусть они на этом этапе останутся детскими мечтами.
– Твоя самая большая трата, кроме квартиры, телефона и поездок?
– Ювелирка, цепь за 200 тысяч.
– То есть типичный русский футболист?
– Нет, просто тоже была мечта в детстве, чтобы цепь блестела, всякая херня эта. Как галочку себе поставил, типа сделано. Но 200 тысяч сейчас не такие большие для меня деньги. Для кого-то, естественно, сумасшедшие, но у меня нет зависимости, что деньги – это все. Не в деньгах дело.
– Ты носишь эту цепь?
– Иногда. Она немного большая, чтобы на ней крестик носить.
– 200 тысяч – не такие большие деньги. Сколько ты зарабатываешь в «Балтике»?
– По контракту нельзя говорить.
– Больше 1,5 миллионов рублей?
– Нет-нет, конечно.
– Сколько было в Чехии?
– Приходил на 100 тысяч рублей. Плюс снимали квартиру и бутсы покупали. Потом подняли до 250 тысяч и дополнительно платили за количество игр – за пять, десять, двадцать. Это одна из самых небольших зарплат в команде. У тех пацанов, с кем я общался, – по 500 и 700 тысяч было.
В моем случае сказывалось, что подписал на пять лет – сначала они год смотрели, как я расту, потом дали на пять лет. Но я никогда не жаловался. До 18 лет у меня иногда не было денег, чтобы в метро проехать, а тут сразу 250 тысяч. Да я счастлив был.
Тем более на что тратят футболисты без женщин? В «Балтике» в безумном графике ФНЛ просто нет времени тратить. Нас кормят – есть завтрак, обед и ужин, игры каждые два-три дня. У меня за полгода – с августа по декабрь – ушло всего 70 тысяч рублей. Потратил только на куртку Nike и на еду на выходных.
– Сам готовишь?
– Мама подарила классную вещь, когда еще жил в Чехии, – мультиварку. Разобрался, как ею пользоваться, и скажу, что мультиварка – топ.
***
– Если подводить итоги, пять лет в Чехии стоили того?
– Да, 100%. И уеду еще, если представится шанс. Главное – работать и верить. Точно не хочу задерживаться в России.
– Если бы ты все-таки остался в «Спартаке» из Костромы, где бы сейчас был?
– В Колпино. В Маке работал бы. Как бы я выбрался из второй лиги, если у них нет амбиций выйти даже в ФНЛ?
– У тебя есть цель играть в топ-5 лигах Европы. Пока это выглядит нереально. Не боишься разочароваться?
– Да нет, я дойду до этого по-любому. Главное – играть. Кто хочет все и сразу – так не бывает, это детский сад. Сначала надо сделать шаг: выйти в Премьер-лигу.
Я не хочу быть типичным футболистом, когда лавешка капает, амбиций нет. Респект Миранчуку, респект Шоморудову. Думаю, условный «Зенит» предлагал им намного больше, но у них есть мечта, цель. Для себя я тоже поставил четкую цель. Деньги не будут удерживать, если поступит интересное предложение. Но для этого надо фигачить, фигачить, фигачить.
