И больше не ругается с Сергеем.
Во вторник Сергей Семак женился на Анне, и вскоре она дала интервью журналу Собака.ru.
Вот что говорила супруга тренера «Зенита».
Раньше они с Семаком часто ссорились, но теперь научились дружить
Начали с главного – расставания и новой встречи с Семаком:
«Мы пережили сложный период, но обнулили счетчики и, как в компьютерной игре, перешли на новый уровень. Раньше я была «за-мужем»: растворилась настолько, что потеряла себя. Мы пустили друг в друга корни, и я уже не могла представить, кто я сама по себе.
Когда я научилась жить без Сергея, преодолев депрессию, то почувствовала свою силу, у меня освободилось море энергии: я начала петь, играть на гитаре, открыла на Бали ресторан, стала совладельцем бренда одежды.
При новой «встрече» мы построили заново границы отношений: я обрела автономность, возможность заниматься любимой работой, мы уважаем выбор и свободную волю друг друга, научились дружить, перестали ссориться.
Доверие и близость стали нашими главными проводниками. Я Сережина связь с космосом, он моя – с землей. Сергей закончил школу с золотой медалью, остался отличником и дальше по жизни: рациональный, в брюках с отглаженными стрелками, живущий в «правильной» прямоугольной матрице. Глядя на меня, он аккуратными, осторожными шагами пробует другую жизнь, и она ему нравится.
Я по-прежнему занимаюсь веганским рестораном Secret Spot на Бали, в будущем планирую открыть подобный ресторан в Петербурге. Впервые нам захотелось делать что-то вместе, не считая бытовых и семейных вопросов.
Но именно семья, мысли о будущем наших детей дают мне самый мощный энергетический заряд. Самое большое удовольствие от всего, чем я сейчас занята, — в том, что передо мной больше не стоит вопрос «кем я буду, когда вырасту».
Хочет усыновить темнокожего ребенка и снять кино на остросоциальные темы
Анна хочет восьмого ребенка:
«Я планирую усыновить еще одного ребенка – знаю одно, что он точно будет темнокожим, потому что для меня мир не делится на цветных, богатых и бедных. Для меня все люди – братья».
Также она планирует снять документальное кино: ее волнует насильственно раннее замужество в странах третьего мира, воровство детей, социальное неравенство, расизм.
«Я хочу показать зрителю, насколько мы застряли в своих матрицах, привыкли мыслить шаблонами, зависеть от мнения других людей, от давления общества. Я призываю расширять свои границы и выходить за рамки, при этом ориентируясь только на добро», – говорит Анна.
Она планирует запустить проект на YouTube, пилотный выпуск будут снимать в Гималаях, съемочная группа отправится туда в середине октября:
«Я задумала формат реалити-шоу, дневника, где совершенно разные люди сталкиваются друг с другом в непривычных обстоятельствах и начинают совместный путь. Горы, как лакмусовая бумажка, проявляют все, что есть в человеке: как хорошее, так и самое плохое.
Есть у этого восхождения и еще одна цель: оно задумано для того, чтобы стать ближе с нашим сыном-подростком, который вошел в период бунта».
Кроме документалок, Анна планирует заняться социальной рекламой:
«Последствия суицида, случайных связей, наркомании – обо всем этом нужно говорить на языке, понятном подросткам. И сейчас это язык визуальный».
Пишет книги: про свою жизнь и цикл для детей
В октябре выходит книга Анны под названием «Близость».
«Ее название стало для меня стягом, развевавшимся на древке. Я даже сделала татуировку, где буквы closeness как будто размыты слезами.
Обычно я правлю, перечитываю и снова правлю все по сто раз. А здесь заканчивала главу и сразу отсылала редактору, будто закрывала гештальт за гештальтом. Повествование состоит из трех частей: детство, юность и опыт.
В первой я рассказываю про свой секретный сад, теплое православное окружение: странников, монахов, которые к нам приходили, семейные традиции, родителей, чудеса. Вторая часть – рок-н-ролл из эпохи 1990-х: бандиты, разборки, РУБОПы, тюрьмы; меня серьезно мотануло не в ту сторону. Третья часть – моя встреча с Сережей, этап чадородия и опыта – состоит из лайфхаков про нежность, близость, дружбу, любовь, ревность».
Кроме «Близости», Анна работает над серией для детей от «трех до девяносто девяти лет»:
«В истории закладываю глубокий социальный подтекст. Например, когда я писала рассказ про мальчика, которого воспитывали няни, то постаралась им стать, вспоминала свои ошибки, чувствовала боль своих детей.
Мораль в том, что материнство – не тупое следование социальным правилам и воспитание успешного зомби; его суть не в том, чтобы дать хорошее образование, балет по воскресеньям, одежду и правильное питание.
Все это полная ерунда. Самое главное – сесть на пол рядом со своим ребенком, подружиться с ним, поверить в него по-настоящему, подарить свободу.
Мой литературный агент считает, что эти книжки взорвут планету. Она просто верит во все, что я пишу».
Штрафует детей за «блин»
Да, так жестко:
«Я очень чувствительна к слову в частности и к речи в целом, и меня очень радует, что мои дети переняли мою манеру. Недавно Илария шести лет сказала мне: «Могла ли утром ты, мамочка, предположить, что к вечеру погода окажется такой переменчивой?»
Наверное, это семейное – мой папа и вовсе разговаривает оборотами Серебряного века. Пока меня во время моих душевных терзаний не было рядом, я заметила, что дети нахватались сорных слов. Наверное, такой период в жизни был у каждого человека. Но теперь за каждый «блин» их ожидает штраф, хотя даже с этими «блинами» они удивительно подкованы в речи».
«Женщина с тату и в рокерских ботинках может ходить на причастие»
У Анны особый взгляд на религию:
«У нас люди обожают жертв и слабых. Когда обнажаешь свое несовершенство: «Утром я поняла, что я ужасная мать, все пропало, каша убежала, дети не причесаны, сижу, плачу» – все, ты на пике. Задет тревожный триггер – восемьдесят пять процентов русских женщин считают себя не лучшими матерями.
Ежедневно я получаю тысячи писем от женщин, оказавшихся в сложной ситуации. Хоть я и не психолог, но реагирую. Для того чтобы утешить человека, попавшего в беду или находящегося на грани нервного срыва, не всегда необходимо специальное образование, достаточно нескольких добрых слов. К тому же психология в чистом виде не совсем сочетается с моей православной прошивкой.
В православии все упование приходится на Бога и ни одного процента на себя. А в психологии ты незаметно сам становишься центром мироздания и тогда тебе уже Бог не нужен.
В своем инстаграме я не веду пропаганду здорового образа жизни, не борюсь за права братьев-веганов, но открыто проповедую свое вероисповедание, учение Христа. Со временем моя аудитория поняла, что женщина с тату и в рокерских ботинках может ходить на причастие, что православие – это не юбки в пол, грязные волосы и скорбь в глазах, что православие – это прежде всего про любовь и добро».
Говорит, что женщинам надо быть увереннее в себе. Больше не удаляет комментарии хейтеров
«Со мной делятся невероятными историями, и все они развиваются по одной и той же схеме. Женщины страдают, заперты в чуланах, не верят в себя, живут такой жизнью, что страшно даже представить. Но к нам относятся так, как мы позволяем. Это звенья одной цепи.
Люди сходятся по интересам. Женщина приучена с детства определять свое счастье принцем на белом коне: когда я встречу того мужчину, вот тогда-то и заживу! И это самая большая ошибка! Счастье и полнота жизни не зависят ни от принцев, ни от коней.
Хейтеров тоже хватает, но удалять их комментарии я перестала. Пока пью ромашковый чай, статистика растет, охваты увеличиваются: они там между собой спорят до хрипоты, – в общем, жизнь кипит. Главное, все это не читать.
К сожалению, хейт, как зомби-вирус, поражает все больше и больше людей, которые жаждут новой революции.
Но есть и хорошая новость: людей про добро и на стороне света намного, намного больше. Я вижу, что многие стремятся искать ответы на важные вопросы, появилась мощная тенденция к осознанности. На этом пути человека ждет непростой выбор: эзотерика – налево, прямо – медитация и йога, направо – визуализация и марафоны желаний.
Для меня существует один выбор: православная вера как тотальная любовь и доверие миру. Но я никогда не искала легких путей».
