Сергей Козко привел в «Рубин» Дюпина и оживляет Медведева.
• Сергей Козко брал бронзу и золото с «Рубином» Курбана Бердыева, помогал Петру Быстрову спастись после солнечного удара и спродюсировал переезд в Казань Сергея Семака. Игрой в Казани Козко заслужил вызов в сборную России.
• Еще он играл в ФК «Москва». Там Слуцкий чаще предпочитал Жевнова, зато однажды выпустил Козко на кубковую серию пенальти с «Ностой» – и тот взял два из четырех.
• После карьеры Сергей стал помощником Виталия Кафанова в «Рубине», а после его ухода в «Ростов» – главным по вратарям в штабе Слуцкого.
• Например, Козко натаскивал (во многом учил с нуля) Юрия Дюпина, сейчас – праймового вратаря РПЛ.
• Еще из Ижевска он хотел привезти в «Рубин» молодого Никиту Медведева – в результате посоветовал его Кафанову в «Ростов». Сейчас Никита оценивает Сергея вровень с Кафановым.
Пора познакомиться с Козко поближе – для этого Александр Муйжнек встретился с ним в Казани.
Козко хвалит смелость Дюпина на выходах (такой не научишь), но долго учил игре в створе и принятию решений. Юрия задевали уроки в 30 лет
– Дюпина «Рубину» правда нашли вы?
– Год назад нам нужен был еще один сильный вратарь помимо Коновалова. Я стал смотреть.
Мне очень нравятся вратари, которые снимают верх. Это лишает соперника моментов: много голов забивается после подач с фланга, со стандартов. Любой навес несет угрозу. Тут до удара лучше не доводить – идеально, если вратарь заберет и предотвратит момент. Защитники прекратят перестраховываться, садиться глубоко.
Я оценил, как смело Дюпин играет на выходах. Где-то ошибается, но не боится. И это при не гигантском росте. Знаю примеры: на тренировках вратари качественно работают на выходах, все супер, а в игре их что-то стопорит. Смелость сидит внутри человека. Нельзя научить бросаться под танк.
Другое его сильное качество – начало атаки ногами.
– В юношестве Дюпин на годы бросал футбол, в 25 играл в любителях. Какие пробелы в школе заметили?
– У Юры до сих пор специфическая ловля мяча. Надо [было] этот прием довести до автоматизма. Над работой в створе [тоже] предстояла огромная работа.
Признаю: со мной Дюпину пришлось тяжело. Молодой быстро схватывает и делает все на раз-два – а тут в 30 лет такие требования. Представь, я тебе завтра скажу, что ты ходишь неправильно. На миг забудешь, как надо – и будешь ходить как раньше.
Дюпина эти уроки немного задевали. Я понимал, что где-то лишкую, но просил: «Юр, чем быстрее проглотишь и переваришь, тем для нас лучше. Потерпи, не обижайся на меня. Буду говорить одно и то же, комментировать каждый твой шаг». По правде, я не предполагал, что за два с небольшим месяца можно так себя перестроить – а Дюпин смог.
– Дюпин считал своим недостатком удары между ног и первым делом обратился за помощью как вам. Как его учили?
– На тренировке сразу заметил: Дюпину часто забивали между ног. Что ни выход – низ открыт. Я читал этот текст – все было не совсем так, никаких тренировок сборной Англии я Юре не показывал. Просто сказал: «Надо делать блок. То правое колено опускать к левой пятке, то наоборот».
Но честно: это была не самая большая проблема.
– Какая самая?
– Пытался предугадать, куда мяч полетит. Смотрю РПЛ и вижу это у многих вратарей: идет замах, а он уже валится. Считаю, это человек просто сдается. Ищет легкие пути.
Такое сложно искоренить у взрослого вратаря. Юре, дай бог, это удалось.
Дюпин – король РПЛ, но попал в топ только в 30. Шаронов делал из него Нойера, Григорян отправлял на угловые, два сезона лучший по сэйвам
Дюпину рано в сборную – Козко считает, одного крутого сезона (и сэйвов в «Анжи») мало, а Черчесов все делает правильно
– Дюпин – один из лидеров лиги по сухим матчам и количеству сэйвов, а играет без замен. У сборной проблемы с вратарями. Несправедливо, что Юрия там нет?
– Должен пройти какой-то промежуток времени. Уровень вратаря – не один или два ярких года, а три-четыре. Да, в «Анжи» Дюпин был хорош – но это аутсайдер, которому, условно, забивали три, а вратарь вытаскивал еще четыре, и все говорили: «Юра топ». Это иллюзия.
– Что тогда такое топ?
– Когда ты в топ-клубе, у твоих ворот один эпизод, и ты выручишь. Потому что 90 минут сконцентрирован.
Настоящий вратарь уровня сборной – Акинфеев. На протяжении 17 лет играет на высшем уровне. Где-то чуть хуже, где-то лучше, но у Игоря есть планка, ниже которой он не опускается. Это показатель.
Неужели вы допускаете, что Черчесов и Стауче, в прошлом вратари, не чувствуют вратарской психологии? Поэтому мне смешно читать интервью о Черчесове – ну бред же полнейший. Все он прекрасно знает, каждого прощупывает. «Этот здорово сезон отыграл – мы его поставим» – невозможная логика. Выйдет – и напрочь завалит матч.
Дюпину надо научиться стабильности. В том году у Юры была всего одна грубая ошибка, и то не вратарского характера: с «Краснодаром» выбивал мяч и позволил Кабелле перехватить. В остальном это был лучший сезон в его карьере. А в этом результативные ошибки уже были. Системы в них, слава богу, не вижу – возможно, есть излишнее волнение.
– Кто из молодых вратарей РПЛ вам нравится?
– И Сафонов, и Максименко. Матвей, думаю, скоро дебютирует за сборную – прямо видна его энергетика, ничего не боится. Раньше не было зума на камерах – а сейчас я заглядываю в глаза Сафонову и ощущаю уверенность. При этом случаются и технические ошибки.
Всему свое время. Пока [в официальных матчах] выходит Шунин и играет отлично.
– Беленов, которого вы тренировали в «Кубани», всего на год старше Шунина с Джанаевым, в одиночку тащит «Уфу». Это топ-уровень?
– Топ – это уровень Лиги чемпионов. При этом Саня лидер команды с сильным характером. Для своего роста подвижен, плюс отличный шпагат: легко отражает удары низом.
Козко когда-то привозил гол со «Спартаком», как и Медведев. Проблема Никиты до «Рубина» – разучился выдерживать стресс
– Каким Медведев пришел к вам из «Локомотива»?
– Не совсем готовым. Потихоньку стал набирать форму. Это Акинфеев может пропустить год, выйти и сыграть, Джанаев даже при слабых кондициях продержится матч просто за счет головы. Но такое дано не каждому.
В первом матче с «Динамо» я просил Медведева: «Все делай просто и надежно. Не уверен – выбил. Сомневаешься, выходить ли – остаешься в воротах». Ошибок не допустил. Но первый матч – как прыжок с парашютом: прыгаешь в пропасть и все. А в следующий-то раз уже понимаешь, что там после прыжка. Тем более, со «Спартаком» Никита играл при своих трибунах.
– И ошибся на пару с Меркуловым – так случился автогол. Что там произошло?
– Техническая ошибка, Никита не попал по мячу. Не надо было на этот мяч выходить – и так на нем были два наших игрока. Медведев не оценил ситуацию из-за нехватки игровой практики – точнее, за последние три года ее не было в принципе. Концентрировался только на мяче, а вратарь должен оценивать ситуацию во всей штрафной.
Случай Медведева показывает: главное для вратаря – практика, психология, научиться работать в стрессе. Тренировку я стараюсь строить так, чтобы вратари из состояния стресса не выходили. Каждый эпизод обязан быть исполнен правильно, за каждый пропущенный мяч вратарь в ответе. За счет постоянного напряжения вратарь растет. Сделает десять из десяти – и в игре получится уже на автоматизме. Иначе на тренировке будет думать: «Ну, не доберусь тут до мяча, не прыгну, пропущу – и что страшного? Это же не игра». А выйдет – и окажется в оцепенении: что делать, как правильно?
– Как Медведев перенес фэйл со «Спартаком»?
– Неприятно было, но такие моменты бывают у каждого. У меня – тоже со «Спартаком» и тоже после долгого отсутствия практики. «Рубин» выдал хорошую серию, и тут Рыжиков получил травму. Павленко забросил со своей половины, я думал, что буду первым на мяче, страховал защиту. Но играли мы по ветру, и мяч резко упал вниз – мне не хватило пары сантиметров, и Веллитон меня обыграл и закатил в пустые. В итоге «Спартак» разгромил нас 3:0.
Знаю, каково было Медведеву: не чувствовал дистанции, расстояния. Ты как будто в пустоте. А в следующем матче, против ФК «Москва», я вытащил в шпагате на последних секундах – и мы победили 2:1.
– Что нужно Медведеву, чтобы вернуться на ростовский уровень?
– Он много думает о своей игре, анализирует. Постоянно подходит и спрашивает, индивидуально занимается – видно, что горит желанием. Но повторит ли ту свою сухую серию, говорить рано.
«Деньги – это отлично, когда их зарабатываешь, а не сидишь на лавке, как я». Никита Медведев перезапускает карьеру
– Вы работали в молодежке «Рубина» с Тимуром Акмурзиным, которого Томас Цорн привел в «Спартак». Скоро Акмурзину 23, а играет он только за «Спартак-2». Средний вратарь или мы чего-то не знаем?
– При мне Тимура стали привлекать в молодежную сборную. Технически он хорошо оснащен. Мое мнение – ему нужно больше игровой практики.
Но это Акинфеев в 17 лет созрел. А тот же Рыжиков – только в 28.
В «Асмарале» Козко играл и в воротах, и в поле (больше было некому) и получал тысячу рублей как сторож в спортивном магазине
– Вы родом из Ставрополья. Что такое жизнь в деревне?
– Это свобода. Сейчас детей возят в школу, на тренировку и домой – а мы были предоставлены сами себе. В прудах купались и рыбачили, в лесу строили шалаши и землянки. Во дворе кормили уток, курей и свиней, в огороде – сажали и копали картошку (я это, правда, ненавидел – очень уж муторно, особенно полоть). И сад свой был, и виноград, и арбузы с дынями. Здорово, что у меня и сейчас дом за городом: подстригаю траву, срываю яблоки, прибираюсь на участке.
Зимой в ботинках играли в хоккей, летом висели на турниках, играли в волейбол, баскетбол, теннис. Даже футболисты. Я вот ходил еще и на гандбол – специально просыпался пораньше, чтобы успеть до школы.
– Как пробивались из села?
– Я пошел в секцию в Спицевке. Начинал полевым, а однажды меня поставили в ворота, и кажется, мы выиграли. Позже семья по решению папы переехала в Ставрополь, в район у завода «Красный металлист». Я десятилетний заглянул на стадион детско-юношеской школы номер 4, попросился к тренеру Аракеляну: «Можно с вами?»
На первенстве края меня заметил Вадим Борисович Соколов, тренер ставропольского «Динамо» (тогда это был большой бренд). Я перешел в «Динамо». Закончил школу «Динамо», затем играл на первенство края за команду БОС Ставрополь и стал чемпионом края.
Но хотел двигаться дальше и оказался в «Бештау», дочерней команде «Асмарала» из Кисловодска. Вратаря «Асмарала» Анатолия Пату вызвали в «Динамо» (он легенда клуба, первым в России отбил два пенальти в одной игре), а в Кисловодске открылась вакансия второго вратаря.
– Как вышло, что в там вы совмещали игру в воротах и в поле?
– В «Асмарале» все шло неплохо месяца три – пока у владельца Аль-Халиди не возникли проблемы с деньгами. Нам сказали: «Финансировать перестаем, хотите доигрывайте сезон, хотите нет». Более-менее все возрастные футболисты ушли, осталось 12-13 молодых.
Мне часто приходилось выходить на замену полевым. Семь игр провел вратарем и шесть в поле – от безысходности. В защите выходил, на правом фланге. Однажды чуть не забил Филимонову – играли с «Факелом», я оказался в зоне подбора и поймал отскок. Пробил над перекладинкой – хотя если б попал, Саша бы, наверное, взял.
Потом мы пересеклись с Филимоновым в «Москве». Поразился, какой простой, приятный в общении парень – не скажешь, что шестикратный чемпион. Юморист, а смешнее всего от того, как Саня смеется.
– Как сильно упали в заработке в «Асмарале»?
– Не платили вообще. Сначала кормили два раза в день, потом – один. Жили на стадионе, где были побиты окна. Директор знаменитого спортивного магазина «Олимп» сказал: «Давай ко мне. Будешь тут ночевать, а я буду платить как сторожу». Платили мне тысячу рублей. Я просыпался, приходил в свою комнату, будил ребят и мы ехали в столовую завтракать. Денег даже хватало ребятам, кто курил, на пачку сигарет.
Вспоминаю то время с теплотой. Нынешнее поколение ничего подобного не проходило. Тогда команды сплошь и рядом разваливались, закрывались, а в тех, что оставались, были большие задержки. А мы о проблемах не думали – цеплялись за шанс как-то себя проявить на уровне хотя бы первой лиги.
Застал в «Торпедо-ЗИЛ» Березуцких (в 18 лет – с характером взрослых). Между выездами у Козко умер отец – отговаривали лететь на похороны, но Сергей поехал
– Как проявили себя в Премьер-лиге?
– Приближалось время службы, и ее я прошел как раз в ставропольском «Динамо». Меня взяли в дубль, игравший тогда в третьей лиге. Спустя полгода вратарь основы Саная сломал руку, подтянули меня.
Я хотел быть похожим на Санаю с Патой: опыт, харизма, чтение эпизодов восхищали. Еще мне очень повезло: в начале 90-х в России вообще не было тренеров вратарей, а в Ставрополе был – Владимир Михайлович Малахов. Он дал мне очень многие компоненты: игру на выходах и ногами, ввод мяча.
Как-то Пата заработал дисквалификацию (ее раньше давали за две желтые, а не за четыре). В первой игре с «Локомотивом» мне забил со штрафного Гарин, но тренер Борис Стукалов дал мне еще шанс – хотя мы и боролись за выживание. Выиграли у «Лады» на выезде, победили дома московское «Динамо» Бескова – до того они на выезде в сезоне-94 шли без поражений.
Следом надо было обыгрывать и «Спартак» в «Лужниках». Я пропустил с пенальти, Валера Корнеев быстро сравнял, но в концовке нам забил еще и Аленичев – очень обидно. В последней игре обыграли «Крылья», сравняли по очкам с «Уралмашем», но побед у нас было меньше, и мы вылетели из вышки.
– В следующий раз вы сыграли в Премьер-лиге за «Торпедо-ЗИЛ». Какими там запомнились братья Березуцкие?
– В основу пришли 18-летними, но уже тогда было видно: из них получатся футболисты. От сверстников отличались уверенностью, спортивной наглостью. Молодой футболист раньше – не то, что сейчас, не в равных условиях со стариком. И бутсы могли снять, и по голове дать – никаких скидок, все очень жестко. Березуцкие легко выдерживали стресс: даже когда допускали ошибки, проявляли характер. И не зря через год попали в ЦСКА.
А Вася в 18 лет подкалывал старших. С самого юношества был большим шутником, человеком-каламбуром. Даже просто по характеру их с Лешей, более спокойным, я различал легко.
– Кто вам помог попасть в «Торпедо»?
– Арсен Минасов – с ним познакомились в «Асмарале». Меня брали вторым номером после Александра Помазуна (его сын Илья, воспитанник ЦСКА, сейчас в «Урале»). В первый год отыграл второй круг, во втором сезоне отыграл 12 матчей. Концовка второго сезона выдалась сложной. Из-за того, что после матча с «Амкаром» мне сказали: «У тебя умер отец». Следующий тур – через два дня, а мы в Перми. Меня пытались отговорить лететь на похороны, но я обязан был попрощаться. Дал слово Игнатьеву: «Вернусь к игре, даже не переживайте».
Утром улетел в Москву, оттуда в Ставрополь. Похоронил отца, ранним утром следующего дня – обратно. Во Внуково меня уже ждал самолет Як-40 – на нем с замдиректора Овчинниковым отправились в Ижевск, где важно было брать очки (сыграли 1:1 – Sports.ru). В раздевалку я ворвался за полчаса до игры.
Все это время – и до конца сезона – находился в какой-то прострации. Понимал, что все нужно отбросить, что мое личное горе не касается ни завода, ни гендиректора Носова, который очень любил «Торпедо» и хотел вернуть его в Премьер-лигу.
– Что для вас значил отец?
– Если бы не он, я, может, никогда и не был бы футболистом. В 80-е переехать из деревни в город – большая проблема: работа на местах в СССР была. Папа переехал в город на зарплату в три-четыре раза меньше – водителем в Спицевке получал бы гораздо больше. А тут стал работал в домоуправлении – тоже водителем, собирал пищевые отходы. Зато встал в очередь на квартиру (хоть и без удобств) и в течение полугода получил. А еще – дал мне шанс на развитие.
После Шаронова главный по року в «Рубине» – Козко! Слушает и попсу с шансоном, а на изоляции выучился игре на гитаре по ютубу
– В секцию отец сам вас отвел?
– Туда я пошел сам, в селе. А еще раньше – в музыкальную школу, и вот этому отец поспособствовал. Где-то год я играл на баяне, пианино, уже исполнял какие-то композиции – но забросил.
– Умения сохранились?
– Нет, но осталась любовь к музыке. Когда была самоизоляция, я смотрел вратарские семинары, накопил материал, анализировал. Но кроме того была мечта с детства – научиться играть на гитаре. И я ее исполнил
Мне говорили, через интернет научиться нереально – а я научился. Искал курсы на ютубе, начал с самого элементарного – с боев (приемов игры на гитаре – Sports.ru). Потом аккорды, потом это все совмещал, потом уже пытался исполнять песни. Мучительно долгий процесс. Сначала вообще не шло – пальцы не слушались. Хотелось гитару разбить. Она простенькая, классическая – вообще не звучала, но я решил: научусь – куплю хорошую.
– Долго втягивались?
– Недели две очень злился. Кошмар, голова разрывалась, мозг закипал. Но я думал: «Блин, неужели не смогу?» И в один момент хоп! – и стал чувствовать одну ступеньку, другую. Когда получилась мелодия или простая песенка, я был счастлив.
Сейчас сыграть по аккордам могу практически все. Люблю русский рок – «Ария», «Чайф», «Кино», «Би-2», «ДДТ». И попсу тоже («Руки вверх!», «Технология», Hi-Fi ) и шансон – Круг, Розенбаум, Шуфутинский, Новиков.
Пробовал что-то исполнять для тренерского штаба – оценили, правда, я был еще сыроват. А так в основном для жены и прежде всего для себя. Особенно хорошо позволяет переключаться после игр. Весь проникаешься в это, руки заняты – и отвлекаешь голову. Бывает, после игр долго не могу заснуть, тогда беру гитару.
– Во время карьеры вам такого не хватало?
– Скорее всего. От стресса спасался, как все – пивом. Раньше другого ничего и не было. Употреблял по-разному, бывало и сильно.
– На концерты ходите, как Шаронов?
– В Москве – на сольник Оззи Озборна в «Мегаспорте». На Кипелова, Deep Purple вот приезжал.
У меня вкусы разные – и Цой, и Modern Talking. Иду в зал – включаю рок, если еду куда-то далеко на машине – что-то спокойное, чтобы порелаксировать.
Домингес думал, что в России в футбол играют медведи, Семак матерился, а Салуквадзе отнесся к победе над «Барсой» так, словно обыграли «Амкар»
– Почему бронзовый сезон-2003 вам дороже, чем золотые?
– Это было начало всего. Никогда еще здесь не было Премьер-лиги – а тут футбольный бум, полные стадионы, победы над топ-клубами. Да еще в Первой лиге к нам приезжала какая-нибудь Чита – и на стадион набивались 25 тысяч.
Я общался с Денисом Бояринцевым, Михаилом Синевым, Олегом Нечаевым, а наши легионеры были украшением чемпионата: Скотти, Чижек, Рони с Калисто, Новотны. Все быстро нашли себя, ни в одном не ошиблись.
В 2003-м задачей было сохранить прописку. А в первом туре влетели ЦСКА 0:4. Помню, Бекиич зашел в раздевалку и сказал: «Особо не переживайте. Просто перегорели, так бывает. Поверьте: все будет нормально». Дальше мы и правда как стартанули – и стали третьими.
– Заканчивали тоже с ЦСКА, а медали вам принес автогол Дениса Евсикова в добавленное время – такой странный, что вашу бронзу считают нечестной. Понимаете, почему?
– Ну вы можете себе представить, как можно на четвертой добавленной минуте коленкой забить в девятку? Ошибается Мандрыкин на выходе, Евсиков стоит, попадает в него мяч в колено – такое бывает специально? Пролети мяч мимо – матч бы тут же закончился. Недавно «Рубин» пропустил примерно такой же гол от «Спартака».
– Что для «Рубина» значил Семак?
– Все на него равнялись Семака. Когда на поле такой капитан, как он – постоянно гонит тебя, заводит, сам отдается на полную – ты хочешь быть таким же. И на поле решал вопросы, и в быту. И вставить мог, и красным словцом пройтись.
– Матом?
– И матом мог. Видел, что кто-то убирает ножку – пихал в раздевалочке.
– Во второй раз «Рубин» стал чемпионом с Домингесом. Каким он приехал в Казань из «Ривер Плейта» в 2004-м?
– Не понимал, чего от него хотят. Думал, здесь медведи в футбол играют. Брал мяч, под него открывались пять человек – а он лез обыгрывать всех соперников. А когда терял мяч, не бежал назад. В схемы и планы «Рубина» не вполне вписывался – ничего, посидел, подумал и вписался. Вот Рони сразу все понял, а аргентинцам пришлось адаптироваться к требованиям.
– В 2009-м на игре с «Ростовом» Петр Быстров получил солнечный удар. Помните, как помогли ему?
– Стояла невыносимая жара. Не представляю, зачем игру назначили на это время. А Петя еще в такой позиции, где надо носиться. Курбан Бекиевич хотел убрать его раньше, говорил: «Давай заменим». Петя показывал большой палец: «Нет, все нормально, играю».
Но тепловой удар – не петькина вина. Мы исчерпали все замены, играли вдесятером. Петя дотерпел, после чего ему стало очень плохо – пока ему обливали голову водой, я поддерживал его, чтобы не упал.
– При вас в раздевалке массажист Луканов выхватил шприц у молодой медсестры, согнул иглу и спас Быстрову жизнь?
– Я ушел раньше, но и то, что я видел, было жутко. Всем было очень страшно – когда рассказывают, совсем не то, как на самом деле. Кто-то даже плакал.
Бердыев потом сказал команде: «Если пережили такие моменты, должны стать еще сильнее».
– Правда, что Бердыев полтора месяца разбирал «Барселону» перед выездов на «Камп Ноу»?
– После каждой тренировки этому уделялось какое-то время. Именно тактике игры в обороне – как перекрывать зоны. Атака была всегда плюс-минус одинакова, а сзади – сложности. Бердыев просматривал игры, изучал, как «Барса» атакует, выстраивал под нее схемы.
Чего мы не могли ожидать, так это атмосферы. Мурашки по коже. Сам-то стадион-то обычный, старый. Уникальным было само ощущение: ты в Каталонии, играешь против «Барсы»! Поле поразило: кварцевый песок. Простой удар щекой придает динамику мячу. Пулей летит.
Мы так компактно выстроились, что «Барселоне» пришлось спешить. Ну а эмоции от победы – какая-то фантастика. Я сидел рядом с Лашей Салуквадзе, человеком без нервов. После игры он зашел в раздевалку и с иронией говорит: «Сегодня с кем играли?» А после – сел, снял бутсы, полотенце повесил на плечо, не улыбнулся даже. Все счастливы, бегают – а Лаша такой, будто мы «Амкар» обыграли.
– В чемпионские сезоны «Рубина» вы были дублером Рыжикова. Сергей играет до сих пор. В чем его уникальность?
– В характере и трудолюбии. Знаю, он пристально следит за здоровьем – дай бог побить все рекорды, стать самым возрастным вратарем РПЛ.
Я с годами уяснил: не из всех можно сделать вратарей. Тренер дает тебе процентов 30, остальное ты сам. Какой бы глыбой тренер ни был – иногда стучится в дверь, а ему не открывают.
Или взять Акинфеева. Да, у него талант, но вы представляете, сколько он пахал, как мотался в электричках из Видного не тренировки? Как он дважды получил кресты, восстановился и все еще лучший?
Человек себя сам лепит. Нет у тебя внутреннего стержня – хоть тресни, ничего не достигнешь. Как на войне: или идешь в атаку, или сидишь себе в окопе.
«Рубин», который стал чемпионом два года подряд. Дорский поговорил с героями великой команды Бердыева
Козко катался со сборной по Японии на синкансэне и поражался унитазам. А потом попал в «Москву» к Слуцкому, а заканчивал в «Химках» у Григоряна
– Вы после бронзы «Рубина» попали в сборную России – вместе, например, с Павлом Могилевским, Дмитрием Васильевым и Валерием Есиповым. Ярцев сам позвонил?
– Никто не звонил, просто пришел вызов. Это были большие эмоции. Я съездил в турне по Японии. До сих пор свою единственную игру [с «Симидзу Эс-Палс»] и пропущенный гол. Была подача с фланга, Мор хотел перехватить мяч, и он срикошетил в ворота.
Мы упустили победу, но поездка мне понравилась. Из тяжелого в Японии – только разница во времени. А люди позитивные. Все тебя встречают, кланяются, даже как-то неудобно.
Страну не особо увидели, только в супермаркеты выезжали. Передвигались на скоростных электричках: 200-300 километров в час. Вокруг все маленькое, компактное – от домов до простых вещей. Унитазы уникальные: все в кнопках, даже не поймешь, где что. Тычешь, и что-то льется.
– Почему не повторили такого топового сезона, как в пиковом 2003-м?
– Недостаточно профессионально относился к карьере. Череда травм – оттуда. И питание, и режим – за всем надо было следить внимательнее. Тогда бы и потенциал раскрыл полностью.
Раз не выспался, подвернул ногу, не довосстановился, а вместо этого пошел на дискотеку. Хорошо, что современные футболисты подходят к себе иначе.
Теперь хочется реализовать себя как тренеру, чтобы воспитанники раскрыли себя лучше, чем я себя.
– Вы жалели об уходе из «Рубина» в 2005-м. Зачем вообще уходили?
– Обстоятельства семейного характера. Меня не отпускали, оставался еще год контракта. Бердыев обиделся – думал, что ухожу из-за денег, а не из-за семьи. В «Рубине» мне сделали отличные условия, но я ушел. Меня продали за хорошую сумму.
– Бракамонте исполнял мне на русском свою песню «Тюрьма Петракова» – о том, как тогда было сурово в «Москве». Слуцкий после него раскрыл команду?
– Появилось море позитива. По духу он был с нами на одной волне: старше Семака всего на пять лет, меня – на четыре. Петраков – другого, старого поколения.
Слуцкий установил со всеми человеческие отношения. При том, что не все получалось, и приходилось подстегивать и пихать. Леонид Викторович одним из первых в России ставил короткий футбол, который теперь используют все команды: прессинг, единоборства один-в-один.
– Как Слуцкий сплачивал команду?
– Тим-активити, как сейчас в «Рубине», в «Москве» не было. Однажды ездили играть в гольф. Перед финалом Кубка [России против «Локомотива»] Слуцкий договорился с Харламовым и Батрутдиновым – они приезжали с миниатюрами к нам на базу.
С годами Слуцкий стал солиднее, по-футбольному умнее, выиграл все и вся. Но по-человечески не изменился.
– Слуцкий доверяет вам собирать штрафы?
– Они чисто символические и идут на тим-активити. Просто Викторович не любит колхоза – чтобы один в черных носках приходил, другой в белых. И это правильно: дисциплина бьет класс.
– Вы жалеете о времени в «Москве»?
– Что не играл там – да. Брали меня первым номером. Я заработал гнойную ангину – обострение было такое сильное, что я даже домой с базы не ездил. Потом в ворота встал Юра Жевнов – и у меня шанса особо не было, кроме небольшого отрезка.
Но в этом сам виноват. Опять же, был не до конца профессионалом. Нетребовательно к себе относился, к тренировкам. По той же причине не повторил такого сезона, как 2003-й.
– И все же карьеру вы закончили в «Химках» – в 36, после двух лет простоя, заиграли у Григоряна и были одним из лучших. Как это возможно?
– После «Рубина» долго лечил стопу: у меня продольное и поперечное плоскостопие, сильно болели ноги. Но мотивация еще поиграть осталась. Поверьте, вернуться было нетрудно – я же играл на любительском уровне и тренировался сам.
Сборы-то я провел с «Уфой», тогда клубом второй лиги – но тренер вратарей Корнюхин предложил поехать еще на один, а не контракт (хотя я пропустил во всех контрольных матчах только раз). Контракт с «Уфой» не подписал, договорились с «Химками». С Григоряном знакомы еще по «Бештау» и «Асмаралу» – мы созвонились и договорились.
Кафанов переворачивал сознание вратарями и часами дискутировал с Козко – обучал. Он крестный дочери Сергея
– И вам с Сергеем, и Джанаеву Кафанов говорил: неважно, сколько тебе лет – доведем до сборной. А вы тогда еще в Премьер-лиге не играли.
– Как Виталич говорил, так и получалось. Что Кафанов сильнейший психолог – факт. Тренироваться можно хоть 24 часа в сутки, но без толку. Другое дело – перевернуть мышление в голове, перенастроить мозги. Чтобы все было в порядке, чтобы ты в воротах думал о правильных вещах.
Кафанов – один из немногих, кто может найти подход к каждому вратарю.
– Как Кафанов менялся с годами?
– Если сравнить с тем временем, когда я под его руководством играл и когда он позвал меня в дубль «Рубина» – ничего общего. Подход к тренировкам, психология остались прежними – а вот погружение не сравнить.
Ведь вратарское дело двигается вперед. Знай я во время своей карьеры нюансы, которым теперь учу, не пропустил бы многих голов и не допускал бы ошибок, которые раньше и ошибками не казались.
Всем этим нюансам я научился у Кафанова. Заканчивает вратарь карьеру и вроде бы все знает о своей профессии. Начинает тренировать – и выясняется, что не знает ничего.
– Какие методики Кафанова было важнее всего перенять?
– Как врачу важно поставить диагноз, так и тренеру важно видеть ошибку вратаря, что он делает не так.
Когда я только пришел в молодежку «Рубина», не вылезал из комнаты Кафанова. Проводили часы в дискуссиях, в просмотрах видео – так прошло мое становление как тренера. Плюс Виталич научил меня составлять план работы для вратарей, расписывать циклы на сборах и на неделю.
Он научил меня вещам, которые я и представить не мог.
– Например?
– Психологическая подготовка. Этого я уже не объясню словами – как общаться с вратарями, как подстраиваться. Главное – на любой мой вопрос находился ответ. Как игра на гитаре: сначала думаешь, что делать одной рукой, что другой, а потом просто играешь песни, да еще и поешь. И поражаешься: как раньше-то не мог?
В 2015-м мы разошлись: Кафанов ушел к Бердыеву в «Ростов», я – сначала в «Кубань», потом в Казахстан.
– Как вы стали помощником Кафанова? Зачем вообще тренеру вратарей помощник?
– Виталич приболел и сказал: «На сборы поедешь ты». Так я и остался в основной команде.
По жизни Кафанов рядом, он крестный моей дочери. Мне как никому повезло быть рядом с Виталичем последние 18 лет с перерывами. Я мог наделать столько ошибок, загубить столько вратарей – а в результате обрел невероятный опыт.
