Наш спецкор Ульяна Скойбеда разбиралась с запутанной историей 18+, в которой все персонажи реальны, но ни один сотрудник не пострадал
— Галиев произвел семяизвержение, я выплюнула сперму на пол, а он обошел меня справа и стал производить действия сексуального характера сзади. Я кричала, мои руки обхватил Яромчук, просила отпустить, противоправные действия причиняли мне боль.
— Полковник Матвеев, Галиев и Яромчук каждый по очереди, иногда одновременно изнасиловали меня в естественной и противоестественной форме. Они управляли моим телом, трое управляли, пока один насиловал, это длилось с 22.40 до 0.30 минут.
Потом они успокоились, я заплаканная выбежала на улицу и сделал звонок маме, так что на телефоне было зафиксировано точное время окончания преступления. А началось с того, что я увидела мамино SMS, надела пальто и вышла в коридор, чтобы отправится домой, но Яромчук схватил меня за капюшон и затащил в туалет, снял с меня штаны…
Вы прочитали сводные показания Гульназ Фатхисламовой (фамилия изменена. Девочке еще жить), на данный момент еще дознавателя РОВД по Уфимскому району Башкирии (часть документов — в нашем распоряжении, остальные на диктофоне, часть грязных подробностей мы убрали). Дочь командира республиканского ОМОНа, которая является лейтенантом полиции, обвинила 2-х начальников РОВД и одного начальника миграционного отдела в зверском преступлении, групповом изнасиловании. Хайп в республике такой, какого не было со времен Благовещенска, когда оппозиция обвинила ОМОН в изнасиловании целого города: мол, девушек забирали прямо с улицы и везли на грузовиках в спортзал местной школы, бойцы стояли перед дверью в очередь, а после вынесли 2 ведра использованных презервативов.
Потом данные факты не подтвердились, ОМОН судили, однако за избиения населения.
Вот и теперь всех колбасит: средства массовой информации информируют со ссылкой на «источники», что начальник РОВД Матвеев лично велел доставить на пьянку красавицу дознавательницу, выслал за ней служебное авто, экий средневековый феодал.
Назавтра пишут, что дознавательница являлась любовницей Яромчука, и биология миграционщика (сперма и все такое) найдена точно.
Потом «узнают», что там была еще одна девица, старший дознаватель, и они дрались за лысенького Яромчука, и вся республика приникает к мониторам: супруги требуют от прессы «достать нормальное фото героя, потому что за этого пузана драться невозможно».
Ко всему прочему вокруг бегают отставные милиционеры, кому не заткнули рот в УСБ (управлении собственной безопасности МВД, курирующем дело), и орут: «Наши офицеры! Да им по пятьдесят лет, какое того-этого несколько часов?! Да Матвеев ее отца знает, как у него бы поднялось… рука то есть поднялась бы? Да если он маньяк, ведь он бы проявил себя за 30 лет? Да отец Яромчука — боевой товарищ папы потерпевшей, они вместе в Чечне находились в командировке…»
Ветераны, списком, отправили письмо в столицу, на самый верх, что, мол, оговор и беспредел.
А пресса в тщетных попытках выстроить непротиворечивую картину случившегося: как в самом деле немолодые полицейские могут обидеть дочь республиканского начальника, ЗАЧЕМ?! — додумалась уже до ереси: а вдруг в органах внутренних дел так положено? ПРОПИСЫВАЮТ там новеньких работниц (нет, а что вы смеетесь, все видели на сайте видео, как тетка-офицер в Краснодаре выпивает стакан спирта, «обмывает звездочки», может, там и другие дикие традиции…).
В общем, интимное дело приобрело значение для репутации МВД в целом.
Это я так заранее приношу извинение за то, что выверну в тексте чье-то белье.
Но сперва диспозиция.
Ирек Сагитов, отец потерпевшей, замкомандира Росгвардии Башкирии, командир ОМОНа этой структуры, и являлся командиром отряда милиции особого назначения в 2004-м, во время наведения порядка в Благовещенске (для тех, кто забыл, вкратце: местная шпана избила там наряд милиции, милиция обиделась и выслала на подавление отряд ОМОНа, подавляли с жаром).
Непосредственно Сагитова на спецоперации не было, поэтому не сел, однако людям запомнился, и, когда ослепительной молнией сверкнула новость: «Дочку главомоновца чпокнули», — получил в социальной сети нестройное ура: «Это тебе за Благовещенск». Мол, получи, фашист, гранату.
Наша газета информировала, что Ирек был в шоке, чуть не лежал с инфарктом, однако я достала запись беседы омоновца с заинтересованными лицами, и там Сагитов более чем спокойно рассказывает: с дочкой не жил, не контролировал ее, ничего о ее склонностях не знает. Да, помог устроить ее в Уфимский РОВД, лично просил 2 месяца назад начальника Матвеева (Гульназ выпустилась из Уфимского юридического института лишь этим летом), но: «Она проживала с мамой! А у меня своя семья».
Злые языки поговаривают, что Сагитов никогда не состоял в браке с матерью Гульназ, поэтому и фамилии разные, и, мол, законная супруга была в шоке, узнав о 23-летней дочке на стороне. Точно известно (я опросила школьных преподавателей), что девочка остро переживала из-за отсутствия отца, болезненно реагировала на вопросы, где он.
Гульназ училась в гимназии Альмухаметова: межрегиональном интернате для музыкально одаренных детей, писала музыку, хотела петь, как Леди Гага (наиболее эпатажная певица, вышедшая получать награду в платье из мяса, запомним это). Учителя очень удивились, когда я сказала им, что их выпускница выбрала плац и погоны: они ей прочили большое будущее, Москву и сцену…
Перед поступлением девочка прилюдно страдала в дневнике: «Хочу стать музыкантом. Однако остаюсь в Уфе. Видимо, всегда буду мечтать уехать».
Похоже, решение принимал отец, запомним и это.
Начальник Уфимского РОВД полковник Эдуард Матвеев, чутко откликнувшийся на просьбу старого товарища о трудоустройстве дочери: 51 год, экс-начальник так называемого 6-го отдела местного МВД по борьбе с оргпреступностью, посадил 2-х воров в законе, имеет покровителя в правительстве республики (нынешний исполняющий обязанности премьер-министра был когда-то его начальником в милиции). Нынешний райотдел Матвеева является лучшим в Башкирии, и его отдел миграции (руководитель — подполковник Павел Яромчук) — тоже лучший.
У 34-летнего Яромчука 3-й брак, так что в отношении женщин я бы его со счетов не списывала, у Матвеева есть внуки.
Начальник Кармаскалинского РОВД Салават Галиев в Уфимском работал опером убойного отдела, ловил в частности насильников, затем его бросили на отстающее село Кармаскалы: там, как рассказывают менты, «творились цирки: то конвой накушается с жуликами и они убегут, то еще похуже». Полковнику Галиеву пятьдесят лет.
То есть люди-то какие, зефир в шоколаде!
Поэтому, когда 30 октября мама Гульназ позвонила Иреку Сагитову и сообщила: «Дочку изнасиловали начальники», — главомоновец сразу заявил: «Да не может быть».
И когда 31-го обвиненных в непотребстве затолкали в СК и в коридоре насели: «Мужики, ну, может, было что по обоюдке» (по обоюдному согласию. — Ред.), — все 3-е матом прокричали: «На хрен идите!» (в том плане, что: нет, не было).
Дальнейшая реконструкция событий составлена мною из интервью десятка человек, каждый из которых опрашивал участников случившегося, и каждый трусливо предупреждал: «Только не пишите, что это с моих слов!»
Ок.
Я постараюсь передать показания так, как их передавали моим конфидентам обвиняемые и свидетели, и дополнить объяснениями адвокатов.
Начальник РОВД полковник Матвеев (допрошен в качестве обвиняемого):
— Мы собрались с мужиками посидеть в комнате отдыха Яромчука, в миграционном отделе, в семь часов вечера сели за стол, в восемь часов я позвонил своей знакомой Татьяне Тонкой (фамилия изменена), старшему дознавателю, она спросила, может ли взять с собой подругу. Кого, я не расслышал.
Позвать Гульназ полкан не мог: Яромчук и Галиев девушку никогда в глаза не видели, а сам Матвеев относился к ней не очень хорошо (скоро расскажем, почему).
Выпили.
И Гульназ начала приставать к Матвееву.
Адвокат Яромчука Валерия Посохова:
— Татьяна её ударила: типа, что ты делаешь, это мой мужчина! Средства массовой информации не разобрались и написали, что драка была за Яромчука, но Яромчук был интересен потерпевшей в последнюю очередь: она знала, что у Татьяны отношения с начальником РОВД, и хотела для себя отношений с человеком такого же ранга, так как это поддержка.
Еще раз приносим извинения официальной жене Матвеева, но лучше мы напишем правду, чем пятнадцать лет на зоне.
Тут начальник другого РОВД полковник Галиев тоже позвонил женщине, боевой подруге по имени Светлана (приносим соболезнования жене Галиева), в данное время штатской, вместе пятнадцать лет.
Светлана (допрошена в качестве свидетеля):
— Салават Галиев позвонил мне в 19:40, я вызвала такси и приехала, девочки пили WhitHorse и Red Label, и потерпевшая начала на меня бычить: «Да ты кто такая, что тебе тут нужно?», — пока старшая подруга Татьяна не успокоила ее матом. Я предложила Салавату уйти, поскольку потерпевшая пыталась присаживаться к Салавату на колени.
Адвокат Галиева Ренат Амирханов:
— Они встали и уехали, в 21.22 камеры запечатлели их в кафе «Отдых», видеозаписи изъяты нами и предоставлены следствию.
Показания свидетельницы подтверждает таксист, который ее вез в отдел миграции, и водитель, который вез в кафе «Отдых», все они были допрошены, Галиева больше в тот день в отделе не было! Это подтверждается биллингом! Мой подзащитный в первый же день сообщил о своем алиби: он не был на месте происшествия с 22.40 до 0.30, когда, по показаниям, случилось изнасилование!
Вот как! То есть одного «насильника» нужно выпускать? Он шуры-муры, но не с этой?
Адвокат Матвеева Аслям Халиков:
— Ладно, пишите, уговорили: в какое-то мгновение Матвеев уединился с Татьяной.
Ой! И Матвеев не с Гульназ, а с другой женщиной?!
Халиков:
— В 22.10 Матвеев вызвал своего водителя и уехал, в половину одиннадцатого открыл шлагбаум у дома, сигнал с пульта зафиксирован, полицейский водитель допрошен, Эдуард Валентинович поиграл с внучками и отправился в кровать. В указанное время его в отделе тоже не было!
Остался Яромчук с 2-мя девицами: ну, дело молодое!
Тем более что Таня (в данный момент под подпиской о неразглашении) рассказала: уединиться-то они с Матвеевым уединились, но в таком возрасте и после такого количества алкоголя, примерно по 0,7 на человека…
СОСТОЯНИЕ: «В ДРОВА»
Адвокат начальника отдела миграции Уфимского РОВД подполковника Павла Яромчука Валерия Посохова:
— Я сама с самого начала думала: ну это логично, 3 девочки, 3 мальчика, Матвеев с Таней, Галиев со Светланой, Яромчук, выходит, с потерпевшей. Говорю: «Паш, ну, может, как-нибудь вы?..», — а он мне с такой брезгливостью заявляет: «Нет. Вот, НЕТ: там все настолько страшно…» Я верю его словам: если девушка по очереди всем навязывалась… нормальному мужчине же неприятно.
Матвеев, уезжая, приказал, чтобы Яромчук развез сотрудниц по домам, тот тоже вызвал водителя.
Адвокат Яромчука Валерия Посохова:
— Павел рассказывает, он их обеих одевал: и Таню одевал, и эту, надевал сапоги, пальто. Потерпевшая все с себя штаны стягивала, он ей: «Ты одевайся! Иди!»
Татьяна (допрошена в качестве свидетеля):
— Я уснула во время застолья, проснулась в двенадцать часов, вижу: Гульназ спит за столом в пальто. Паша Яромчук говорит: «Пойдемте, девочки». Я беру ее за руку, мы идем к лестнице со 2-го на 1-й этаж и падаем вниз…
В этом месте все рассказчики обычно ржут как ненормальные: дело в том, что в дореволюционном особнячке, где в настоящее время сидит миграционный отдел Уфимского района, раньше находился Уфимский суд, и все посетители, по списку, с этой крутой лестницы летали. Один раз с нее полетела председатель суда в мантии.
Водитель Яромчука Хасан (допрошен в качестве свидетеля):
— Паша Яромчук усадил сперва темненькую девушку, спереди, после этого светленькую, сзади, и сел сам.
По дороге девицы поругались (из-за чего, Хасан не понимает), потом отрубились. Хасан с Яромчуком их будили, чтобы спросить: КУДА ВЕЗТИ-ТО?! В результате Яромчук взял телефон Гульназ и позвонил ее маме (вот, видимо, и звонок, по которому потерпевшая «определяет» конец насилия — моя версия). Выгрузили обеих пассажирок возле дома Гульназ (Таня живет в другом месте, но сказать об этом она была не в состоянии) и уехали по домам. В час Яромчук приехал к супруге, время зафиксировано камерами наблюдения.
Гульназ очнулась в подъезде в половину пятого утра. Я вам как художник художнику: такое состояние называется «в дрова».
Дальше адвокаты все дружно заявляют:
— Как они могли ее изнасиловать, когда?! Мы весь вечер расписали по минутам: там все время другие бабы!!! Таня, когда к ней на следующий день пришли, охренела: «Че-че, КОГО изнасиловали?!» Ну, предположим, Яромчук оставался наедине, но потерпевшая же дает четкие яркие показания, что они все 3-е ее, одновременно!
— А-а-а, в туалете! Вы туалет этот смотрели: метр на метр, там 4 человека поместиться НЕ МОГУТ, там в Галиеве 110 кг и в Яромчуке столько же! Она рассказывает, Галиев обошел ее справа: справа раковина, он бы не пролез, мы же говорим, мы здание наизусть помним!
— И еще, извините, заявляет, что Галиев ее один раз, тут же обошел — и опять: а у дяденек же в возрасте так не получается! Салават Сабитович вообще болеет диабетом…
Адвокаты Яромчука Александр Черепанов и Наиль Багаутдинов:
— Потерпевшая меняет показания: к примеру, на нашей очной ставке показывает, что находилась в туалете, в пальто, и тут к ней сзади подошел злоумышленник Яромчук. Мы знакомимся с очной ставкой другого обвиняемого, и там Яромчук взял потерпевшую за капюшон, затащил в туалет. Это очень важно! То она заявляет, насиловал такой-то, то: «Было темно, не видно». Ты врешь, но ты хоть ври одно и то же! Люди сидят по твоей вине!
Однако самый сшибающий лично меня с ног аргумент защиты — у потерпевшей нет повреждений. В любом учебнике по криминалистике сказано: для группового изнасилования характерны порывы, разрывы половых органов, потертости — а ничего нет! Откровенно говоря, отсутствуют даже следы добровольного сношения (если принять указанный потерпевшей способ «во все дыры»).
3 раза помолившись на восток и взяв с меня слово хранить в тайне источник, мне зачитывают экспертизу телесных повреждений:
«Кровопотеки правой стопы, области третьего пальца левой стопы, правого плеча, левого плеча, на уровне гребня подвздошной кости справа, ягодичной области справа, правого бедра, левой и правой голени, левого предплечья, ладонной поверхности правой кисти, очаговое кровоизлияние в слизистую верхней губы посредине».
Все!
Грубо говоря, девушка вся в синяках, она же летела с лестницы.
Звякает телефон, мне приходит снимок: выписка из журнала регистрации заявлений и сообщений Кировского РОВД, на территории которого Гульназ сообщила о преступлении:
«31.10.18. время 06.35. Данных за острую гинекологическую патологию не выявлено. 29.10.18 в 23.00 износ (так на профессиональном жаргоне называют изнасилование) на Октябрьской революции, 49/1» — это адрес отдела миграции.
Спрашиваю:
— Как же так? Почему доктор осматривает потерпевшую через день, все же знают, что биология, сперма, долго не сохраняется: изнасилование можно доказать лишь по горячим следам?
И адвокаты просто орут:
— А потому что она на работу отправилась!!! Веселая, довольная была. Яромчук с оперативки вышел — она с ним поздоровалась: «Привет, Паш». Речи ни о каком изнасиловании не было тогда!
Это не шутка. Имеются показания Гульназ: «Я проснулась в 7.50, сходила в душ и отправилась на работу, в 8.37 была на КПП».
Почему изнасилованная дознаватель добровольно моется, я не могу понять, но это еще не все.
На работе начальнику дознания докладывают, что работница пришла непротрезвевшая и с перегаром: по правилам МВД это увольнение в 24 часа (умная Таня, например, на службу вообще не пришла). Гульназ хочет отпроситься: мол, живот болит, начальник дознания бежит к Матвееву, тот вызывает Гульназ по громкой связи через дежурную часть.
Адвокат Матвеева Аслям Халиков:
— Мой подзащитный заявляет потерпевшей, что недоволен ее работой и сообщит об этом ее папе. При ней звонит командиру ОМОНа и просит приехать, тот обещает быть после обеда. Потерпевшая хлопает дверью, без спроса уходит со работы и ближе к вечеру делает заявление.
я считаю, все и так ясно.
Нелюбимый ребенок высокопоставленного отца. Причем с болезненным комплексом по поводу него. При этом ребенок талантливый и эпатажный, человек искусства, при этом — со сломанным призванием, подчинившийся приказу папы в выборе профессии.
Хотели видеть Леди Гагу на плацу — получите, распишитесь!
В юридическом институте, она же Высшая школа полиции, про Гульназ складывают целые легенды: мол, курсантка выпивала, опаздывала на лекции, а на 3-м курсе уволила командира взвода — куратора, отвечающего за строевую часть: переспала, потом заявила: «Гони деньги или напишу на тебя заявление». Комвзвода сменил телефон и перешел в другое подразделение, когда теперь его притащили в Следственный комитет: «Дай показания!». Он начал махать руками: ни в коем случае, ни слова, никогда!
Так что просим считать это разговорами.
Зато куча свидетелей поведения девчонки на День уголовного розыска за 3 недели до случившегося!
Рассказывает экс-начальник службы криминальной милиции Кировского района Андрей Шурухин, бьющийся за освобождение коллег:
— Отмечали праздник, сто лет уголовного розыска, сняли базу отдыха «Лукоморье» в Михайловке. А у нас есть показания: сокурсница Гульназ рассказывает: когда та выпьет, ей необходим секс, все равно, с кем: с мужчиной или с женщиной. И вот она выпила и начала вести себя неадекватно: трогать мужчин, в том числе, подходила к заму Матвеева. Он ей аккуратно: «Девочка, ты в дочери мне годишься, я отца твоего знаю» — та типа того: «Он мне не отец!» Прыгнула за руль и отправилась домой, а пьяная же! Опера увидели и решили довезти: один сел к ней за руль, второй ехал на авто следом. Она к тому, что за рулем, полезла в штаны, он обалдел — выбежал перед мостом! Она, наверное, за руль пересела, с ручника снялась — второму бампер припечатала. И уехала! Потом обещала ущерб возместить — возместила малую часть и заявила: «Скажи спасибо и за это!»
Вот красавица!
Часть этих героев, стоит отметить, побеседовать со мной согласились, так что есть надежда, дадут характеризующие потерпевшую показания и в СК.
Они важны, так как целый ряд действующих лиц предполагает алкогольный делирий.
«Я считаю, у нее вспышки: помнит, с кем за стол садилась, потом наложилось», — передает через адвоката бывший профессиональный опер Галиев.
— Она попросту все забыла: отрицает присутствие подруги Галиева, не знает, что вместе с ней до конца была Татьяна, — рассказывает адвокат Багаутдинов.
— Учитывая данные сослуживцами характеристики и количество выпитого спиртного, мог у потерпевшей случится психоз? — спрашивает адвокат Посохова.
Тут, кстати, приходят на ум и штаны, которые упорно надевал Гульназ Яромчук: вот тебе и «моим телом управляли», и дикая деталь, что во всех вариантах изнасилование происходит в пальто.
Но это лишь половина правды.
Не нужно забывать, что красавице буквально все нравилось, пока начальник не сказал, что увольняет ее и звонит отцу!
«Отец!» — главное слово в уголовном деле.
А если версия пострадавшей развалится в суде?
В настоящее время Уфа ждет генетику. Несмотря на неоднократные заголовки в средствах массовой информации: «Обнаружена биология всех 3-х полицейских», результатов экспертизы нет, и нет ни очных ставок со свидетелями, ни биллинга телефонов, который точно покажет, где кто был в какой отрезок времени.
То есть изнасилование не клеится, несмотря на это следствие коробками изымает в кабинетах арестованных служебную документацию, а УСБ (управление собственной безопасности МВД) вызывает на беседы свидетелей-полицейских и обрабатывает в определенном ключе (ту же Таню держали 8 часов и требовали дать показания на начальство).
Из чего можно сделать выводы…
И как бы не вышло, что, если не прокатит в суде версия изнасилования, то каждому привесят парочку крепких должностных преступлений: Матвееву и Галиеву — какую-нибудь неправильную закупку ГСМ, Яромчуку — неправомерную выдачу мигрантам разрешений на временное проживание в стране.
Тогда алкогольно-половой роман завершится, а люди будут сидеть. То есть о том, чтобы их выпустить, речи вообще не идет.
Только представьте: полицейские с первой минуты предъявили алиби, смеялись над всем этим бредом — а их не только уволили, опозорили и разрушили карьеру, но, может быть, и не отпустят даже при полном оправдании.
Все дело в общественном мнении.
Государственная машина в некоторых ситуациях едет чисто по рельсам, даже если режет человеческие жизни.
Андрей Шурухин, ветеран уголовного розыска и друг арестованных:
— Если бы не посты, которые они занимают — нипочем дело не возбудили бы. Без экспертизы! Без телесных повреждений! На одних показаниях! Но здесь громом ударило: 3 начальника полиции, да всю ночь, новость слили в средства массовой информации, миллион просмотров, комментарии: «Все они там наверху заодно и все убийцы» — и выбора у следствия не оставалось.
А потом выбора не оставалось у судьи: в суд набились 60 журналистов, такого ажиотажа не было, когда читали приговор помощнику премьер-министра, не арестуй судья милиционеров — ее порвали бы. Известно, что все судьи отказывались: отсутствуют доказательства! Одна согласилась.
И следователь не волен в своих действиях, потому что, когда первый раз была опубликована видеозапись алиби Галиева (съемка из кафе), какой был первый комментарий в социальных сетях?
Верно! «Один откупился».
Вот и про наш материал что напишут?
Верно: «МВД занесло «Комсомолке»…»
«Это не я дело веду, это бумага его ведет», — заявляет персонаж картины «О бедном гусаре замолвите слово», чиновник, приехавший с проверкой.
«Это не мы дело ведем, это общественное мнение его ведет», — могут отметить участники — винтики сегодняшнего следственного процесса.
Таню уволят.
И Гульназ, которую прячут в настоящее время в военном госпитале (вроде как лечат перенесенный стресс), уволят тоже. Повод — распитие спиртных напитков на рабочем месте, старый приказ МВД, который тем не менее при надобности вынимают и отряхивают, поскольку и наши начальники вылетели из правоохранительных органов формально не за изнасилование, а за алкоголь.
Таню жалко: она планировала выйти замуж.
А Гульназ — вот девка-молодец! — уходя, еще и не хотела возвращать ключи от сейфа: я, типа, вернусь!
Коллеги говорят: не дай Господи.
Арестованные сотрудники полиции сидят в одиночках, шмон — по 4 раза в день (вот что значит, когда делу придают общественное значение).
Из окна камеры Салавата Галиева можно увидеть окна его мамы. К Павлу Яромчуку приходила экс-супруга и сказала: «Сын намерен отказаться от тебя, мы меняем ему фамилию». Потом пришла нынешняя супруга и рыдала.
Потом, по рассказам адвокатов, явился следователь:
— Или признавайся, что по обоюдному согласию, или давай показания на остальных обвиняемых. На домашний арест пойдешь, дома с семьей будешь жить.
