Осенью ей исполнилось 23, она с детства занималась у Михаила Шашилова (теперь – старшего тренера сборной) и пару недель назад убедительно начала в элите: два заезда в топ-15, лидерство среди наших в общем зачете, постоянное место в эстафете.
Про детство, увлечения и путешествия мы поговорили с Ириной весной 2019-го. Теперь Казакевич обстоятельно рассказала, что вообще испытывает дебютант на Кубке мира и как нужно адаптироваться к новому ритму.
• Может, это прозвучит странно, но я не нервничала перед сезоном – на волнение почти не было времени. Скорее, было интересно, как себя вести, как осваиваться, где я нахожусь относительно соперниц. На самом деле это важная перестройка после юниорских стартов, Кубка России, Кубка IBU.
Понятно, что в первый раз ты не рассуждаешь так: я в форме, сейчас приеду, всех порву. Нужно оценивать себя объективно, но и не принижать.
Что мне нравится – удается отрешиться в гонках. Удивительно, но я вообще никого не помню, никого не слышу. Как будто провал в памяти: помню, как работала сама – и все. А что вокруг – вообще не знаю. Наверное, это хорошо, и это нужно отрабатывать, чтобы такое состояние приходило регулярно.
Еще я вроде бы не обращала внимания на камеры, не отвлекалась на что-то. Есть ощущение, что ты по-хорошему закрываешься: бежишь и не замечаешь лишнего, что происходит вокруг. Хотя мне интересно, как бы на меня повлияло присутствие зрителей, особенно в работе на рубеже – под крики, посторонний шум.
• Самое сложное – привыкнуть к скоростям, которые здесь показывают. Попробую объяснить… Например, на Кубке России ты идешь хорошо, стабильно, понимаешь свой темп, темп соперников – нет никакой суеты.
А на Кубке мира ты в середине первого круга слышишь подсказку. Допустим, проигрываешь 3-5 секунд и думаешь: о, а я вроде нормально себя чувствую – значит, так и пойду. У меня такое было в самой первой гонке – в итоге на последних кругах я загрустила, сил просто не осталось.
Или наоборот: ты сразу получаешь информацию, что проигрыш достаточно большой. Думаешь: значит, надо добавить, силы есть. В итоге последний круг уже только терпишь.
Перестройка в том, что здесь надо в любой ситуации задавать себе другой темп – хоть чуть-чуть, но выше привычного. Ты как бы приподнимаешь планку, начинаешь разгонять сам себя. На любых соревнованиях важна каждая десятая, но здесь это особенно чувствуется по уровню и количеству соперников.
• Для меня пока наиболее нервозные гонки – преследование и эстафета, где идет контактная борьба. Не сразу приходит понимание, как справляться на дистанции: или идешь своим темпом, ни на кого не ориентируясь, или встраиваешься в группу, но завышаешь темп.
Но вообще, основная задача справиться на рубеже. Посмотрите преследование в Контиолахти: Тириль Экхофф стартовала рядом со мной и Светой Мироновой – и выиграла, отстреляв на ноль. То есть если бы я тоже отстреляла на ноль – ну, не выиграла бы, но была бы очень высоко.
• Мне пока не хватает опыта контактных гонок: работы в группе, стрельбы в группе. На Кубке мира этого много, а вот на России, на IBU маловато. Взять отбор: последние годы это были спринты и индивидуальные гонки – только в этом году мы пробежали масс-старт.
В юниорах вообще контактные гонки есть только на ЧМ, Евро и чемпионате России – три старта за год, и это три важнейших старта, где ты не можешь позволить себе эксперименты. Допустим, до Контиолахти я не бегала эстафету зимой с позапрошлого года – с чемпионата страны в Тюмени. Потом были только гонки на роллерах. Получился очень большой перерыв, такие обстоятельства: просто не было ни одной возможности пробежать эстафету по снегу.
Сейчас на Кубке России начали вводить мегамасс-старты, суперспринты, суперпасьюты – программа более разнообразная, чем два-три года назад. Потому что надо адаптироваться под условия Кубка мира.
Ирина Казакевич – новый суперталант нашего биатлона: любит горные лыжи, читает классику и мечтает о Кубке мира
• Раньше на тренировках я по возможности наблюдала, как работает в стрельбе Екатерина Юрлова. На Кубке мира стараюсь концентрироваться на своих действиях – да, интересно посмотреть на работу Вирер, но мне кажется, что на соревнованиях распыляться не стоит.
Мы изучаем соперниц, но в основном это разбор после гонки. Я пересматривала преследование и обращала внимания, кто как действует на рубеже. До гонки делать такое не хочется: ты в любом случае увидишь, что кто-то может быстрее, четче – введешь себя в сомнения перед стартом. Нет, для меня пока есть только борьба с собой.
• Думаю, если бы в первых гонках была 70-80-й, было бы обидно, досадно, но не подкосило бы. Самое неприятное – поднялся бы вопрос, надо ли бежать следующие гонки. А когда ты не знаешь, бежишь или нет, это дополнительный стресс.
Из любого поражения надо выносить пользу. А если начнешь себя грузить, то закопаешься – станет только хуже.
То, что я попадаю в топ-15, радует, но не захлестывает. Я просто понимаю, что есть неплохая форма и надо ее продержать, сохранить. Я не ставлю задачу быть, допустим, пятой в следующей гонке. Я ставлю задачу бороться с собой в определенных компонентах, что-то улучшать, закреплять, потом больше анализировать.
В том же преследовании в Контиолахти я медленно работала первый рубеж – перестраховывалась и допустила ошибку. Подходя ко второму, уже понимала: надо стрелять в своем ритме, а не перестраховываться. Так же по дистанции: ты встаешь в группу и пытаешься понять, комфортно ли тебе в ней, подходит ли темп, какая стрельба после этой работы?
Пока опыта мало, тактику нащупываешь только так – через проверку и ошибки.
• С 13 лет меня вел Михаил Викторович (Шашилов – Sports.ru). Даже в предыдущие два года, когда я была в команде, летнюю подготовку начинала с ним – первые полтора-два месяца. Один год в резерве работала с Падиным, прошлый год – с Норицыным. Сложно делать выводы о тренерах по одному сезону, к тому же Михаил Викторович всегда был на связи и много корректировал, особенно между сборами.
За все годы мы попробовали разные пути – искали и программы, которые подходят лучше, и отдельные тренировки. Сейчас есть некая выжимка: мы знаем, какие тренировки мне точно не подходят, а какие дают эффект.
• Самая длинная тренировка у Шашилова? Она произошла случайно: кросс-поход в Сочи в августе. Это уже конец сбора, мы запланировали поход на 3-4 часа, в итоге вернулись через 9 – канатная дорога сломалась. Понятно, что мы не ходили все 9 часов – какое-то время покушали, потом ждали в очереди.
Михаил Викторович очень волновался, что в такую жару мы так долго ходим, голодные. Звонил, переживал, но все закончилось достаточно хорошо.
• Я довольно много тренировалась в горах – это хорошо, горный стаж пригодится в будущем. Взять международный календарь: много стартов на высоте от 1000 метров. Насколько знаю, в этом сезоне только Холменколлен и Нове-Место относятся к равнине.
Мое любимое место для тренировок? В Сочи хорошо, очень нравятся Хмелевские озера. Особенно запомнился первый приезд, когда место было одичалое – без туристов и инфраструктуры.
Ты приезжаешь – там стоит 4 домика. У тебя только комната, лыжи, вокруг природа, нет людей. В 10 вечера свет отключают, в 6 утра включают. Место, где ты полностью сконцентрирован на себе, на своих ощущениях, на природе. Умиротворение, которое очень помогает в работе.
• В Контиолахти я жила с Тамарой Ворониной, в Хохфильцене живу со Светой Мироновой. Вижу, что идут слухи про какой-то особый уральский лагерь, куда входим мы втроем – воспитанницы Михаила Викторовича.
Ничего такого нет, это просто еще одна тема для обсуждений, которую придумали репортеры, болельщики. И летом, и сейчас все на равных, тренер никого не выделяет, к каждому есть индивидуальный подход. 6-7 человек – и у всех есть право выбора, Михаил Викторович прислушивается к каждому.
Вы думаете, он рассуждает так: у меня есть три любимые спортсменки и я буду работать только с ними? Это все выдуманные истории.
