Божественная аргентинка.
Габриэла Сабатини ушла из тенниса в 26 лет, но короткой ее карьеру назвать невозможно.
В 13 она выиграла Orange Bowl – самый престижный турнир U18.
В 14 стала профи.
В 15 дошла до полуфинала «Ролан Гаррос» и попала в топ-10, где провела 10 лет.
В 17 стала миллионером.
В 20 выиграла US Open.
А всего за 11 лет в туре взяла 27 титулов WTA – только у 20 теннисисток в истории было больше.
За эти 11 лет она отдала туру все, что у нее было. Великий теннисный историк Бад Коллинс рассказывал про последние дни карьеры аргентинки: «Ее тренер сказал, что никогда не видел более несчастного человека. Она просто выгорела». Журналисты тоже замечали, что прежнего огня уже нет, что кулак Сабатини сжимается все реже и реже, а выкрик vamos теряет убедительность.
Считается, что Сабатини недораскрыла потенциал. Моника Селеш, например, рассказывала: «Она точно могла выиграть больше «Шлемов», я в этом уверена. Не знаю, почему у нее не получилось. У нее же такой огромный талант. Некоторые удары с лета были просто невероятными. Чистый талант и потрясающая тонкость».
Одной из главных причин, по которым Сабатини не выиграла больше «Шлемов», стала Штеффи Граф. Немка, с которой Сабатини часто играла в паре, 11 раз побеждала ее на ТБШ – при том, что за карьеру Габи провела 44 мэйджора.
Но эксперты выделяют еще как минимум две. И самое интересное, что причины нераскрытого потенциала тесно переплетены с тем, что сделало Сабатини «Божественной аргентинкой», теннисисткой, которую помнят и любят до сих пор – хотя многие более титулованные коллеги уже забыты.
Красота сочеталась с атлетизмом – а из-за него игра была одномерной
Сабатини вошла в историю в 1992-м, когда стала первой теннисисткой, в честь которой назвали сорт розы (позже ее успех повторили Крис Эверт и Виктория Азаренко). Это сделал турнир в Майами, присвоивший имя аргентинки оранжево-красному цветку. Благодаря этому Габриэла попала в компанию к Одри Хепберн, Элизабет Тэйлор, Грейс Келли и королеве Елизавете.
А в 1994-м американская компания превратила аргентинку в куклу. Она продавалась ограниченным тиражом (2 500 экземпляров) и стоила 195 долларов. Для коллекционеров сделали 100 максимально реалистичных кукол за $2 495: с настоящими волосами, ресницами и комплектом формы от Sergio Tacchini, включавшей носки и спортивный бюстгальтер.
Понятно, почему именно Сабатини превратилась в цветок и куклу – потому что она потрясающе красивая. Например, Роджер Федерер рассказывал, что Габриэла – первая теннисистка, в которую он был влюблен. И он такой был далеко не один.
Еще в 1985-м, когда Габриэле было всего 15, The Los Angeles Times писала: «Сначала вы слушаете разговоры. Потом смотрите на нее в игре. Вы уже на крючке. Вы влюблены. Если теннис вам дорог, если вы цените форму, то вы восхищаетесь этим не по годам развитым подростком. Видите звезды. <…> Она уже владеет всеми ударами. Она расцветающая красавица, уже попавшая на обложки семи журналов в Аргентине».
Звездой и любимицей Аргентины Сабатини стала примерно в 14 – и тогда же наняла первого агента. В те времена ее тренировал чилиец Патрисио Апи (интересно, что сейчас он переквалифицировался в менеджера – возможно, работа с ультрапопулярной аргентинкой задала вектор), который связывал преклонение перед Габриэлой с последствиями государственного террора и поражения в Фолклендской войне: «Внезапно посреди депрессии и плохих новостей, когда кажется, что все может быть только неправильно, появляется маленький ангел – и все новости о нем только хорошие. Думаю, это сделало ее кумиром».
Когда Сабитини уже стала профи, ее мама рассказывала, что популярность делала жизнь немного страшной – потому что у их дома в Буэнос-Айресе постоянно собирались люди, которые заглядывали в окна и радовались выходам Габи на пробежку. А сама Сабатини только в начале 90-х перестала слишком сильно смущаться, когда в ресторанах ее появление встречали овацией.
Обожали Сабатини не только в Аргентине. Журналисты писали, что «на многих турнирах на ее тренировки приходят толпы влюбленных мальчишек, блестящими глазами следящих за ее каждым движением». Еще рассказывали, как в Майами парни из турнирного ресторана вытоптали клумбы и были разочарованы тем, что аргентинка ходила в длинной футболке, прикрывавшей бедра. А репортеры утверждали, что Габриэла часто опаздывала на пресс-конференции, потому что всегда приходила на них с прической и макияжем.
Даже ее коллега Пэм Шрайвер резюмировала: «Она может выйти на корт, опустив голову, но внезапно поднимет ее, улыбнется, и вокруг нее появляется какая-то невероятная аура». С ней соглашались в The New York Times: «Сабатини излучает естественную элегантность. Удары у нее плавные и классические. А раскачивающаяся походка, широкие плечи и атлетизм нравятся даже тем, кто утверждает, что не любит спортсменок».
Обратной стороной атлетизма было то, что он ограничивал ее игру – потому что был выдающимся, но недостаточно. Сабатини была мощной и выносливой, поэтому тяготела к затяжным разменам на задней линии. Но Граф была мощнее и эти размены выигрывала. Свой лучший отрезок против немки Сабатини провела в начале 90-х, когда у той был спад, а сама аргентинка начала чаще ходить к сетке, острее атаковать и подтянула подачу. Именно за счет этого она победила Штеффи в финале US Open-1990 – это была ее единственная победа над подругой на ТБШ.
Но в середине 90-х она вернулась к прежней игре на задней линии, а к тому времени уже появилось поколение более мощных соперниц, которые брали ее верхнее вращение и заколачивали с него так, что даже быстрая Сабатини не успевала.
Мягкий характер делал уязвимой на корте и мог помешать работе со спонсорами – но в итоге их была толпа
Кроме игровых ограничений у Сабатини была еще одна проблема – она слишком добрая и хорошая. Рассказывали, что она очень серьезно относилась к любым просьбам благотворительных организаций – особенно помогающим детям.
Но на корте мягкий характер привел к тому, что у нее не было инстинкта убийцы. Успехи ее не мотивировали, а давили: например, она сама рассказывала, что один из самых жестких провалов в карьере у нее случился, когда она поняла, что близка к первой строчке рейтинга (на которую в итоге так и не поднялась).
Под конец карьеры за Сабатини вообще закрепилась репутация чокера – после того, как она за год проиграла два матча, в которых вела 6:1, 5:1. Во втором случае она вышла подавать на победу против Кимико Дате (доигравшей до 2017-го – правда, с 12-летним перерывом в карьере), но допустила 69 невынужденных и 18 двойных ошибок.
Были опасения, что мягкий характер и замкнутость могут помешать и успехам в маркетинге. Например, в 1988-м известный агент Арт Камински рассказывал о 17-летней Габриэле: «Голливуд делает звезд из красивых женщин, но спорт работает иначе. Габриэла очень приятна глазу – у нее отличные ноги и потрясающее лицо, – и если она продолжит прогрессировать, то может добиться больших успехов в плане рекламы. Сдержать ее могут только языковой барьер и ограничения характера».
И хотя Сабатини не стала доминировать в туре, а раскрываться как личность начала только в последние годы карьеры, реклама приносила ей очень много. Кроме чисто теннисных партнеров, у нее были контракты с производителями солнечных очков Ray-Ban, часами Ebel, фотоаппаратами Fuji, воды Perrier, молока и кукурузных хлопьев. Писали, что она была лицом фирм с трех континентов.
В теннисе аргентинка не стала лучшей, но в мире бизнеса в некоторых вещах была первой. Например, в 1989-м она подписала контракт с немецкой парфюмерной компанией, а в 1991-й стала первой спортсменкой с именными духами. Эксперт на этом рынке Аннетт Грин тогда рассказывала The New York Times, что до нее единственным спортсменом, в честь которого называли парфюм, был Мохаммед Али – но в продаже она их никогда не видела. «Габриэлу Сабатини» же раскупали очень хорошо.
В том же 1991-м Сабатини стала первой спортсменкой, подписавшей контракт с Pepsi. Титул на US Open она защищала с их нашивкой на рукаве.
При этом аргентинка не была самой высокооплачиваемой спортсменкой – ее всегда обходила Граф, которая выигрывала (и зарабатывала) намного-намного больше. Но духи Сабатини выросли в успешную парфюмерную компанию, которая носит ее имя и на данный момент продает около 20 ароматов по всему миру.
The New York Times в 2006-м писала, что сотрудничества с брендами принесли Сабатини примерно 20 миллионов долларов, которые она потом удачно вложила в недвижимость: жилой комплекс и спортивные клубы. Сейчас Габриэла живет на три страны: Аргентину, США и Швейцарию – и во всех ее до сих пор узнают на улицах.
