Еще один тип, который пробовал себя в другом спорте.
Багз Банни: Майкл, нам нужна твоя помощь!
Майкл Джордан: Извини, но ведь я теперь бейсболист.
Багз Банни: Ага, а у меня классическое актерское образование.
…
Об опыте Майкла Джордана в бейсболе принято думать как о катастрофе или, как минимум, крушении надежд – во многом из-за того, что сам он всегда был рад посмеяться над собой и никогда не вычеркивал ни подобные снисходительные реплики в «Космическом джеме», ни насмешки в рекламных роликах Nike.
На самом деле, все было чуть сложнее.
Ссылка в бейсбол – странный обряд самотерапии
Миноритарный владелец «Чикаго Уайт Сокс» Эдди Айнхорн сформулировал самое важное ровно в тот момент, когда Джордан только начинал осваиваться в качестве бейсболиста: «Это, конечно, любительская психология, но мне постоянно кажется, что в каком-то смысле Майкл подвергает себя наказанию, чтобы простить самого себя за смерть отца. Возможно, он не специально стремится к страданию, но видит в этом способ быть с отцом».
«Это похоже на правду, не так ли? – отвечал Джордан. – Я точно страдаю на поляне. Но, на самом деле, я не воспринимаю все это так, что я подвергаю себя добровольным страданиям. Предпочитаю думать, что я достаточно сильный человек, чтобы справиться с обстоятельствами. Если бы я мог вернуть отца, то я бы пострадал для этого, без проблем. Только это невозможно. Он всегда приносил позитив в мою жизнь. Помню, как он говорил, что наша детская команда будет играть в MLB. Отец мне тогда сказал: «Если сделаешь хоум-ран, я тебе куплю стейк». Мы играли в Джорджии, там было огромное поле, и в четвертом иннинге я выбиваю мяч за забор и сравниваю счет 3-3. Мы тогда все равно уступили – 3-4, но за всю жизнь в спорте я никогда не испытывал ничего подобного».
Джордан задумался об уходе из НБА еще в 1992-м, почувствовав, что потерял мотивацию, победил равных себе соперников, устал от шумихи вокруг себя. Реализовать все это он смог только осенью 1993 года, уже после того, как тело его отца было обнаружено в болотах Южной Каролины.
И все же мысль о бейсболе принадлежала не ему.
«Идею подал отец по ходу сезона-90/91: тогда Бо Джексон и Дейон Сэндерс пробовали себя в двух видах спорта, и отец сказал, что я мог бы проявить себя в бейсболе. Ему казалось, что в баскетболе я уже доказал все, что мог, и пришло время задуматься о бейсболе. Я ему тогда говорил: «Да не, ничего я не сделал, до сих пор не взял свой первый титул». Затем я выиграл чемпионат, а затем еще два. А потом отца убили».
Джеймс Джордан, сам игравший на полупрофессиональном уровне, всегда был помешан на том, чтобы его сын реализовался именно в качестве бейсболиста, и так и не смирился с тем, что тот предпочел другой вид спорта. К его неудовольствию Майкл завязал с бейсболом еще в 15 лет (он отказался от выступлений за школьную команду в выпускном сезоне из-за слабых первых матчей). И хотя всегда вспоминал и историю с выбитым хоум-раном как главное событие в своей спортивной биографии, и приз MVP штата как самый ценный трофей, трезвее оценивал свои способности. Суровая правда состояла в том, что оба этих события случились, когда Джордану было только 12 лет и он играл в Литл-лиге. Едва он перешел на более высокую ступень, в лигу имени Бэйба Рута, то превратился в среднего бейсболиста даже по школьным меркам. Последние три года он уже был на вторых ролях и запоминался не приличной статистикой, а каким-нибудь единичным нестандартным решением.
Трагическая смерть отца стерла это из памяти: больше года Джордан жил счастливыми воспоминаниями детства, связанными с бейсболом, и пытался воплотить в жизнь чужую мечту– сыграть на профессиональном уровне.
Бейсбол не дал ему ничего из того, что декларировалось на пресс-конференции, посвященной уходу из НБА.
Джордан не смог убежать от шумихи: его команда выступала во второй лиге, но неизменно собирала аншлаги. Как и в НБА, за ним ходили толпы людей, требующих автографы, желающих прикоснуться к кумиру. Как и в НБА, о нем, теперь горе-бейсболисте, писали книги, писали в Sports Illustrated, а на ESPN готовили документалку. Как и в НБА, тренеры и партнеры видели в нем спустившегося на Землю бога.
Джордан не смог отдохнуть от ритма профессионального спорта: он разве что пересел на автобус, на котором приходилось ездить по 10-12 часов – за сезон он отыграл почти 130 матчей. Никаких поблажек не подразумевалось – он не только не пропускал тренировки, но и занимался со специально приставленными к нему тренерами отдельно и по несколько раз в день, чтобы прибавлять и адаптироваться к спорту, которым не занимался 17 лет.
Джордан не смог побыть с семьей: его команда базировалась в Бирмингеме, поэтому, даже если не считать выездов, то большую часть времени он был один, вернее, с водителем и другом Джорджем Келером. Иногда приезжала жена, на выходных – дети. «Я был сосредоточен на бейсболе, – вспоминал он много лет спустя. – На «Бэронс». Там было много одиноких ночей, только я и Джордж, мы постоянно разговаривали. И я все время думал об отце, о том, как он обожал бейсбол, о том, как мы всегда обсуждали его. Я знал, что он наблюдает за мной, что это доставляет ему радость. И мысль об этом дарила радость и мне».
Бейсбол дал ему нечто другое.
С одной стороны, публичное унижение.
«Последние девять лет я существовал в реальности, где мир лежал у моих ног. А теперь я просто чувак из низшей лиги, который пытается пробиться наверх. Мне стыдно за свою игру, меня расстраивает, что ничего не получается – все это сводит с ума. Я даже не помню, когда последний раз испытывал такие эмоции. Ты чувствуешь себя некомфортно на площадке, я не помню, чтобы у меня было такое в спорте: ты чувствуешь, что ты не лучше, чем другие … При этом я очень много работал – все для того, чтобы выглядеть как клоун».
С другой стороны, внутреннее спокойствие.
«Я постоянно разговариваю с ним подсознательно. Он мне сказал бы: «Продолжай то, что делаешь. Не бойся неудач. Наплюй на журналистов». Затем как-нибудь пошутил бы или вспомнил историю, как мы играли на заднем дворе. Это позволяет отвлекаться от того, что происходит. Снимает давление».
Все это видится очень странным со стороны. Но неслучайно Джордан даже в «Чикаго» вернулся под номером 45 – говоря, что не хотел бы надевать ту майку, в которой его видел на площадке отец. У него шло какое-то недоступное для других общение с потусторонним миром, и только он сам понимал принципы этого взаимодействия.
Ссылка в бейсбол на практике получилась бесполезной, но это то самое духовное путешествие в биографии любого героя эпоса, в котором совместились выход из зоны комфорта и умение найти внутреннюю гармонию в новых условиях.
В реальности Джордан превзошел все ожидания
Опыт Джордана в бейсболе в массовом сознании закреплен как однозначный провал. Главным образом благодаря трем составляющим:
1. Его бесконечной самоиронии на этот счет – в фильме, в рекламе, в интервью, далее везде.
2. Разгромной статье в Sports Illustrated с подзаголовком «Джордан позорит бейсбол» и реакции Джордана (тот обиделся на оскорбительную тональность текста и больше никогда не разговаривал с представителями издания).
3. Статистике: Джордан отбивал только 20% подач, выдал 30 украденных баз при 18 неудачах, и был худшим среди аутфилдеров с 11 ошибками. У него 114 страйк-аутов при 497 подходах, это 23% при средней цифре по лиге в 16,4%.
Его опыт в бейсболе кажется неудачной попыткой пиара: самонадеянный глупец хотел стать звездой национального вида спорта и красочно сел в лужу.
На деле все немного иначе.
Во-первых, Джордан не искал от этой авантюры никаких выгод. Как только пошли слухи о его желании попробовать себя в бейсболе, с ним тут же связался «Окленд», готовый предоставить ему место в составе команды MLB.
Джордан сохранил верность владельцу «Буллс» (и «Уайт Сокс») Джерри Рейнсдорфу, городу Чикаго и «Уайт Сокс». Он провел за «Уайт Сокс» только пару выставочных матчей, после чего отправился в дочернюю команду, базировавшуюся в Бирмингеме и выступавшую во второй по уровню лиге. В действительности Джордана должны были бы отрядить в третью по уровню лигу, но Рейнсдорф посчитал, что там просто нет условий для обеспечения безопасности суперзвезды. Поэтому он сразу же оказался там, куда не сразу допускают большинство выпускников университетов (выпускников, посвятивших свою жизнь бейсболу). Джордан был нацелен на то, чтобы пробиваться снизу на самый верх, и в статье New York Times перед сезоном отдельно прокомментировал неприкрытое недовольство одноклубника, который потерял место в составе из-за его прихода («Я ему сказал, что в жизни не всегда все складывается по-твоему»).
Рейнсдорф в итоге выплачивал его баскетбольный контракт (4 млн долларов за два сезона), а не положенные игрокам такого уровня 850 долларов в месяц. Но это, скорее, то, что всех удивило и делалось с прицелом на возвращение Джордана в баскетбол.
Во-вторых, все не так фатально, как можно было бы подумать. Статистика у Джордана слабая, если учитывать ее вне контекста. Но ее сложно учитывать вне контекста, ведь здесь все же довольно специфичный случай: человек, который и в школе не был звездой бейсбола, пробовал себя в спорте, которым не занимался всю взрослую жизнь.
Джордан попытался перестроить тело, но на это у него на это было все два месяца. К тому же его тренер по физподготовке Тим Гровер не скрывал, что и сам не понимал, к каким кондициям нужно подвести подопечного. Мало того, что проблематично найти успешных бейсболистов звездного уровня с такими габаритами (Джордан постоянно жаловался на свои длинные руки), так еще он и не успел полноценно подготовиться к требованиям совсем другого вида спорта.
Джордан был успешен в бейсболе до 12 лет, но в 1994-м ему пришлось учиться техническим нюансам с нуля. С ним занимались индивидуально, он проявил всю ту же упертость, что и в баскетболе, он отбросил все проекты, чтобы прогрессировать максимально быстро. Однако было бы наивно думать, что в 30 лет можно с наскока завоевать предельно далекий от баскетбола бейсбол с едва ли не самым сложным элементом во всех видах спорта (ударом битой по летящему мячу).
Джордан временами по сезону был очень плох, но почти все причастные отмечали его постепенный прогресс и перспективы на большее. Первые месяцы питчеры ему бросали обычные прямые подачи, с которыми у него возникали трудности, но вскоре перешли на крученые мячи, так как он постепенно приспосабливался. К последнему сезону он выбил уже 26%, получил приглашение в Осеннюю лигу и там выбил 25%. За последние 30 лет лишь девятерым игрокам в фарм-клубе «Уайт Сокс» удавалось выдать статистику Джордана (51 RBI, 51 уок, 30 украденных баз), из них пятеро получили шанс на уровне выше.
Учитывая все это, посредственные цифры важны лишь как промежуточный результат: с какими бы проблемами он ни сталкивался, «Уайт Сокс» (по крайней мере, со слов Рейнсдорфа) были готовы предложить ему место запасного аутфилдера в следующем сезоне.
Двукратный чемпион MLB с «Ред Сокс» Терри Франкона был уверен в будущем Джордана в MLB: «У него все было: способности, талант, рабочая этика. Он с уважением относился к партнерам и к руководству. Естественно, ему нужно было много учиться. Я помню, мы вели 11:0 против «Чаттануги». И тут Майкл крадет базу в третий раз! Я извиняюсь жестами перед Пэтом Келли, другим менеджером, а Майкл смеется. Я ему говорю: «Ты что, хочешь, чтобы нас тут закопали?» А он отвечает: «В НБА, когда мы ведем 20 очков, то пытается выйти вперед на 30 очков». Убежден: если бы набрался опыта, у него бы все получилось».
Тренер Майк Барнетт разглядел в нестандартном бейсболисте даже красоту: «Он не играл со школы, но при этом не сильно проваливался на уровне второй лиги, где играет куча талантливой молодежи. К августу регулярные флайболы на тренировках уже исчезли. Не уверен, что видел что-либо более красивое, чем тот момент, когда Майкл Джордан выбил мяч и бежал к третьей базе. Еще два сезона, и он бы играл за «Уайт Сокс», возможно, играл бы в старте».
Самый резкий отзыв – от менеджера Джона Стирнса – звучал так: «По-хорошему Майкл не умел играть в бейсбол, но и ужасен он не был. Ему не хватало силы удара. Его защита была ниже среднего. Бросать он не мог. Его инстинкты оставляли желать лучшего. Но он нормально бегал и нормально бил. Если учесть, что все это время он не играл в бейсбол, невероятно, что он не провалился на общем фоне. Я не видел в нем будущего. Но он вполне мог играть в главной лиге. Его можно было взять 25-м игроком. Почему нет-то?»
Почему Джордан не остался в бейсболе
Осенью 1994 года Джордан поучаствовал в благотворительном матче Скотти Пиппена. Он воспринимал эту игру как символическую – прощался и со старой ареной «Буллз», и с баскетболом в целом. Возле нового стадиона появилась его статуя, подчеркивающая его статус легенды прошлого. Судя по выступлению (46 бросков, 52 очка), он ей уже и являлся. После игры он говорил о любви к баскетболу и расставании с ним.
Он работал над новым телом, устранял проблемы в технике, готовился к выходу на самый высокий уровень в бейсболе.
И тут его путь в новом спорте зашел в тупик: в августе 1994-го в MLB начался локаут, продлившийся 232 дня. Джордан не хотел ни участвовать в этой сваре в каком-либо качестве, ни продолжать выступления в низших лигах. Владельцы в нем видели того «игрока замены», который бы вернул людей на трибуны в отсутствие настоящих звезд бейсбола, и это ровно та роль, которую он ненавидел больше всего в жизни. Он все чаще созванивался с самыми близкими людьми в «Буллз» (Армстронгом и Джексоном), а потом и зачастил на тренировки – пока как будто с не совсем ясными намерениями.
«Это не Майкл подвел бейсбол, а бейсбол – Майкла», – тогда констатировал Фил Джексон. На фоне конфликта между владельцами и игроками выступление Джордана в Осенней лиге стало самым интересным, что вообще происходило в мире бейсбола.
«Как бы я описал мой опыт в бейсболе? – рассуждал Джордан в автобиографии. – Я бы описал его сейчас ровно так же, как тогда. Каждый момент дарил тепло. Помню, я время от времени смотрел на небо и поражался, как сильно изменилась моя жизнь. У меня не было страха. Это было теплое ощущение. Не вполне могу сформулировать это чувство, но сейчас мне кажется, как будто я жил как в сказке».
Бейсбол очевидно помог ему решить внутренние проблемы. И (или, возможно, это одно и то же) изменил его отношения с окружающим миром – прежде всего, с партнерами.
Главное отличие между НБА и низшей лигой в бейсболе, на которое обратил внимание Джордан, состояло в том, что бейсболисты проводили друг с другом гораздо больше времени – за игрой в карты, в баскетбол, в настольный теннис, за любыми другими занятиями. И не только из-за многочасовых поездок на автобусе. Формально там ему должно было быть сложнее: Джордан был старше одноклубников как минимум на 10 лет. Однако именно там его – как партнера – вспоминали с теплотой: вот одноклубник с удивлением узнал, что Джордан предварительно навел о нем справки, вот Джордан платил по 100 долларов за каждое выученное слово Рожелио Нуньесу, вот рубился 12 часов в кости, вот потерял на поле цепочку, которую потом все вместе искали, вот учил партнеров общаться с болельщиками и прессой, вот учился у них бейсболу, вот раздобыл по бартеру тот самый навороченный автобус. Он признавал, что молодые друзья вернули ему любовь к игре, спортивный азарт.
Именно в этом – в конечном счете – состояла его новоприобретенная мудрость, сделавшая его лучше и на баскетбольной площадке.
«Майкл очень изменился за время отсутствия, – наблюдал Фил Джексон. – Он гораздо менее строго оценивал партнеров, гораздо лучше понимал свои недостатки. Играя в бейсбол, он проводил кучу времени с партнерами и заново открыл для себя радость общения с другими людьми. И больше чем что-либо еще он хотел продлить этот опыт с «Буллз».
Майкл пришел к новому стилю лидерства – теперь он понимал, что лучше работает для каждого индивидуально. С кем-то он решил, что нужно соприкасаться на физическом уровне. Например, демонстрировать им, как они должны работать над телом, или, как в случае со Скотти, просто быть рядом. «Скотти – один из тех, ради кого я должен быть тут каждый день, – говорил Майкл. – Если я беру выходной, то и он берет выходной. Но я выкладывался каждый день, и он ориентировался на меня». С другими – особенно с Деннисом – Майкл общался на эмоциональном уровне. «На Денниса нельзя кричать, – отмечал он. – Нужно найти способ проникнуть в его мир на несколько секунд, так чтобы он понял, что ты ему говоришь». С третьими Майкл общался главным образом на вербальном уровне. Лучший пример – Скотт Баррелл, форвард «Буллз» сезона-97/98. «Я орал на него, и он все понимал, – признавал Майкл. – При этом его уверенность в себе нисколько не страдала».
Бейсбол – самая загадочная страница в биографии Джордана. Ее странность, впрочем, не умаляет значимости: без этого необычного года унижений, само- и миросозерцания, поиска новых смыслов ничего бы не было.
