Разговор только о футболе.
Алексей Сутормин – герой самого странного трансфера лета. Загадочная отмена (по сути) перехода в «Рубин» и план-перехват «Зенита» уже изучены, Сутормин все рассказал (если что – читать тут), повторять одно и то же нам совсем не хотелось. Поэтому главная тема интервью – универсализм, безумное количество изменений по ходу карьеры и удовольствие от процесса.
Например, в прошлом сезоне Алексей поиграл на обоих флангах обороны (в пятерке защитников), в центре полузащиты, на позиции инсайда и даже нападающего.
С Суторминым мы ровесники, поэтому свободно общались на ты.
В академии «Зенита» Сутормин играл центрального нападающего – цеплялся за вертикальные передачи, которые очень любил Спаллетти
– Алексей Сутормин летом 2019-го. Кто он по позиции?
– Если бы ты мне задал такой вопрос год назад, я бы не дал конкретного ответа. Федотов часто переставлял меня: вроде поиграл правым защитником при схеме с пятью, потом бац – и инсайд, и центральный полузащитник. Перед матчем с «Ростовом» во втором круге у «Оренбурга» выбыли Терехов и Малых, поэтому мне пришлось сыграть слева. Так что особо не привыкнешь.
Сейчас, наверное, уже могу сказать: я крайний полузащитник, потому что Семак в основном видит меня в этой роли.
– Ты в Петербурге в качестве игрока академии и ты в Петербурге сейчас. Есть изменения?
– Город точно не изменился. В академии мне было 16-17 лет, но я был достаточно спокойным парнем, так что любимых мест в Петербурге не появилось.
Сейчас ко мне приезжали родители – мы проехали через интернат, где я жил, потом с женой сходили на «Зенит-2», который с этого сезона играет на территории академии. Я и тогда считал зенитовские условия космосом, а теперь у меня просто нет слов.
– В академии «Зенита» ты вообще был центральным нападающим.
– Да. Думаю, во многом использовали из-за габаритов – я был совсем немаленьким, да и забивал прилично. Но столба никогда не играл – было много забеганий за спину.
До 16 лет я был в «Строгино» и «Химках» – это совсем другой уровень по сравнению с «Зенитом». В Петербурге были индивидуальные тренировки нападающих с Дмитрием Радченко, полузащитников – с Александром Спиваком. С Радченко, например, могли всю тренировку отрабатывать открывания за спину и удары в одно-два касания.
Когда тренером главной команды был Лучано Спаллетти, мы часто отрабатывали передачу от крайнего защитника на опорника, который не глядя должен был отдавать пас за спину центральным защитникам, а нападающий – врываться в свободную зону. У основы особенно эффективно это было против ЦСКА Слуцкого, который постоянно пытался поймать нападающего в офсайд.
В игре ты можешь получить момент и не успеть правильно оценить ситуацию – все происходит очень быстро. Такие тренировки помогали не смотреть на ворота – нога была уже набита, действовал только на чувстве.
У нас было два нападающих: я и Женька Марков (сейчас – в «Рубине» – Sports.ru), мы постоянно соперничали. Леха Евсеев (прошлый сезон заканчивал в «Химках» – Sports.ru) как раз часто раздавал передачи за спину.
Это работало даже на международных турнирах. Для меня выезд за границу вообще был выходом на новый уровень: вчера я играл за «Химки» в чемпионате Москвы, а сегодня поехал в Италию играть с «Интером». Самым крутым в Европе по 1994 году считался «Партизан» – там играли Митрович (сейчас в «Фулхэме» – Sports.ru) и Маркович (в мае покинул «Фулхэм» – Sports.ru). Мы, например, проиграли «Интеру», а «Партизан» им треху закинул. Индивидуально на меня самое сильное впечатление произвел Депай. Не сказал бы, что ПСВ был очень силен – мы сыграли 2:2, причем вели 2:0. Но Депай нас очень хорошо повозил.
– На фланг полузащиты тебя перевел Евгений Бушманов в «Строгино», где ты оказался после зенитовской академии. Как это было?
– Мы были на зимних сборах, проигрывали в товарищеском матче. Бушманов подозвал меня, попросил выйти на замену на фланг. Получилось удачно: отдал голевую, мы забили два и выиграли.
После этого Бушманов ставил меня на фланг – например, в КФК забил 12 голов в 10 матчах. Бушманов ушел в «Спартак-2», главным стал его помощник Владимир Бабушкин, а я остался на краю.
– Ты говорил, что плохо играешь головой. В КФК и ПФЛ вообще не работали над этим компонентом?
– У Бушманова была разминка, когда нужно было набивать мяч головой – он смеялся, что у меня вообще ничего не получается.
С детства мяч постоянно был в ногах, до Бушманова никто не уделял внимания игре головой. Плохо, что я и сам не уделял. Пока я не очень хорошо чувствую траекторию. Так что даже удивительно, что в прошлом сезоне мог забить головой «Анжи» – попал в штангу.
Как Сутормина заново учили делать навесы и как он подготовил для подач левую ногу (хотя сам правша)
С лета 2015-го по январь 2018-го Сутормин играл за астраханский «Волгарь». Там Алексея тренировал Юрий Газзаев, которого вы точно помните по знаменитому разбору игры – там в том числе прозвучала фраза «Сутормин, не туда побежал». Было очень интересно узнать, каким новичок «Зенита» запомнил тренера.
– С Газзаевым я понял, что мелочей нет. Мы играли в ФНЛ, но тренер был настоящим учителем.
Например, Газзаев говорил, что ты не должен подавать в определенную точку, а должен посмотреть, где располагается игрок, понять его скорость и выбрать правильную траекторию, чтобы он встретился с мячом. Если получал мяч на краю полузащиты, а защитники соперника располагались достаточно высоко, я должен был подавать между защитниками и вратарем.
Газзаев требовал все передачи делать в ход – если пас шел в ноги, терялся темп атаки. Удивительно, но даже пас назад должен был идти в ход.
Учил, когда нападающему нужно побежать за спину, а когда лучше открыться перед защитником. Качнул защитника – типа бежишь за спину, – он сделал пару шагов назад, а ты ушел в глубину и получил мяч. Все это отрабатывали.
Если на тренировке что-то не получалось, он останавливал занятие и показывал все сам, причем делал это безупречно.
– При Газзаеве ты чаще играл слева. Чаще смещался в центр под удар?
– Конечно, забивал после смещений в центр и удара с правой, но левую ногу тоже неплохо набил. Например, когда я пришел в «Оренбург», тренировали подачи – я должен был навешивать с левой. Пошло нормально, ко мне даже подошел тренер Константин Емельянов: «Ты же правша, что такое?»
В «Волгаре» Газзаев любил тренировать подачи. После моих навесов с левой нападающие сначала плевались – выходило очень коряво, мячи не доходили. Со временем стало лучше, но пока я не совсем доволен тем, как играю левой.
В «Оренбурге» Сутормин начинал в атаке, но вскоре его переставили на правый край обороны. Смеялся, когда тренеры говорили про статистику уровня ЛЧ
Полтора года назад Сутормин перешел из «Волгаря» в «Оренбург», который боролся за выход в РПЛ. В первые полгода Алексей играл на позиции инсайда, но финальную часть чемпионата провел так себе: семь матчей без голов, шесть подряд – с заменой еще до 75-й минуты.
«Мне нужно было дорабатывать моменты, где-то повыше встречать защитников при прессинге. Возможно, меня действительно немного перемкнуло,чуть разладилось в атаке – моменты возникали все реже», – говорит Сутормин.
В конце сезона-2017/18 сломался основной правый латераль «Оренбурга» Андрей Малых. Так для Сутормина начался новый этап.
– Говорил с Федотовым о позиции перед переходом в «Оренбург»?
– В конце первой части чемпионата «Оренбург» приезжал в гости к «Волгарю», мы выиграли 2:0. Федотов почти всегда играл в пять защитников. Потом я узнал о его интересе, подумал: «Блин, сейчас как поставят правым защитником – тяжеловато. В атаке еще ладно, а вот в отборчике…»
Мы созвонились с Федотовым, я его спросил о позиции. Он сказал, что рассматривает меня как атакующего игрока. В первые полгода так и получилось.
– Дальше начались сборы – и тебя перевели на фланг обороны. Не было паники?
– На первом сборе я играл инсайда, а перед одной из игр на втором сборе мне сказали, что сыграю справа в защите. Я подумал: «Опа, что это?» Отыграл вроде нормально 60 минут.
Дальше пошли тренировки – вижу, что везде меня ставят правым защитником. Ко мне подошел аналитик Женя Шевелев, рассказал, что в той игре по статистике я сыграл на уровне Лиги чемпионов. Я посмеялся: «Что ты там насчитал, Жек? Успокойся».
Перед стартом чемпионата подошел к Федотову, спросил, какая позиция у меня будет основной. Он объяснил, что у Малых травма, поэтому они попробуют меня справа.
Первый тур – приезжаем к «Спартаку». Сразу на фланге накрыл Промеса, почувствовал уверенность, дальше поехали нормально. Плюс в целом, думаю, многие не ожидают, что защитник может идти в обыгрыш, а я как-то на это внимания не обращал, часто подключался в атаку.
– То есть все прошло так гладко?
– Нет. Во втором туре играли с «Крыльями». Перед матчем сидим с Мишаней Сиваковым, улыбаемся. Это увидел тренер Ильшат Айткулов. Выходим на матч – мне уже в первом тайме раза четыре забросили за спину. В перерыве Айткулов кричал: «Сутормин, закрой фланг, ты вышел неготовым! Все улыбаешься».
Хорошо, что мы забили три в первом тайме, Фролов взял пенальти – пронесло. После матча разобрали мои действия с Айткуловым и Шевелевым – в третьем туре я хорошо сыграл с «Локомотивом».
Плюс много подсказывали Андреев и Ойеволе. В начале сезона Аде постоянно в шутку спрашивал у Малых: «Когда ты выздоровеешь? Я устал играть с Суторминым». Потом Малых поправился, Аде уже говорил мне: «Лех, ты знаешь, я ошибался. Он не бегает столько, сколько ты».
– Что было самым сложным для тебя справа в обороне?
– Видел, что писали, будто сложно перестроиться. Я бы так не сказал – банально, но нужно просто выполнять требования тренера.
Если ты играешь полузащитника, а тебе за спину бежит игрок, опасности нет: у тебя сзади четыре защитника, есть время опуститься за линию мяча. Когда выходишь защитником, этого времени нет. Обыграли тебя 1-в-1 – практически все. Когда играл защитника, при обороне приходилось заужать, страховать центральных.
Были небольшие трудности при перестроениях. Например, центральный полузащитник соперника отдавал пас инсайду, а я вылетал на него. Инсайд отыгрывался обратно, а центральный полузащитник отдавал в мою зону. На самом деле в таких ситуациях встречать инсайда должен центральный защитник в тройке, а крайний центральный – заужать. Андреев (бывший капитан «Оренбурга», с лета 2019-го спортивный директор клуба – Sports.ru) мне часто подсказывал в таких моментах.
– Федотов говорил, что ты дико прибавил в отборе. Как над ним работали?
– Когда на тренировках играешь защитника, чаще вступаешь в контакт.
Допустим, я играл крайнего полузащитника, защитник соперника получал мяч – ну, он же редко пойдет против меня в обыгрыш, скорее отыграется с центральным защитником. Единственное – надо дорабатывать при забеганиях за спину.
Вернувшись в атаку, Сутормин пытался понять, что с ним не так. Запросил видео (и по ходу сезона изучал нарезку про Эдена Азара)
– В сентябре Малых выздоровел – тебя вернули на позицию инсайда. Первый матч с «Зенитом» получился не очень удачным, Шевелев рассказывал, что после него вы даже говорили один на один. Помнишь тот разговор?
– После матча мне захотелось посмотреть моменты, в которых можно было сыграть острее – я запросил их у Жени. Он показал несколько эпизодов, когда я получал мяч и спокойно мог двигаться к защитнику – бить или уходить чуть в сторону. Я в таких моментах сразу отдавал в край – обострения не было. Где-то можно было с приемом сразу выходить на ударную позицию.
Во время матча этого всего не замечаешь. Потом мы сели, включили видео, я думал: «Ну как, блин, здесь можно было этого не сделать?» Мы поняли, что даже с «Зенитом» было много предпосылок для острых атак.
– Сколько таких разговоров было по ходу сезона?
– Три-четыре. Например, зимой после товарняка с «Сиони» Шевелев рассказывал, где я недорабатываю в завершении.
Я к таким замечаниям относился положительно, часто сам подходил за нарезками. Женя сделал для меня видео с действиями Азара в сборной Бельгии – они же тоже часто играют в три центральных защитника. У него фактура, конечно, чуть другая, но он очень классно уходит со старта.
С Федотовым говорили о психологическом состоянии – нужно было играть качественно после удачной игры. Осенью были матчи (например, с «Арсеналом»), после которых он меня мог спокойно посадить на лавку – я бы все понял. А так благодаря доверию и разговорам весну провел без серьезных спадов.
– Шевелев рассказывал, что ты был первым игроком «Оренбурга», которого познакомили со внутренней статистикой. Сначала не было мыслей: «Что это вообще за цифры?»
– Когда нам Женьку представили, мы, конечно, посмеялись: «Статистика? Чему они там будут нас учить?» Начался сезон: в первом туре против «Спартака» у меня было много успешных отборов, а против «Крыльев» все было плохо. Мне объяснили, что таких качелей быть не должно – тогда я всерьез задумался.
Сыграли с «Зенитом», меня вернули ближе к атаке – понимал, что нужно играть лучше, поэтому обратился к Жене. С тех пор уже были в постоянном контакте.
– На какой показатель обращал больше всего внимания?
– На борьбу – и в обороне, и в атаке. Допустим, выходишь 3-в-2 и отдал неточный пас – минус в атаке. Чаще всего в атаке минусов у меня было больше, чем плюсов. Подходил, спрашивал: «Женя, что не так?»
Против «Зенита» Сутормин сыграл в нападении, но Семак пока видит его фланговым полузащитником
– Во втором круге в игре с «Зенитом» вы перешли на 3-5-2. С учетом игры против «Ростова» в октябре 2018-го, когда ты был одним из центральных полузащитников в тройке, ты получил четвертую позицию за сезон – второй нападающий рядом с Деспотовичем.
– Когда узнал об этом, очень обрадовался. Мне нравится принимать мяч между линиями, еще понимал, что на Деспотовича будет много внимания от Ивановича и Ракицкого. То есть я должен был просто правильно располагаться и открываться под передачи из глубины.
Получилось даже забить. Терехов быстро готовит передачу – чаще всего уже вторым касанием. Он только получил мяч, я уже поднял руку – и ворвался в зону между Ивановичем и Ракицким. На правом фланге было немного по-другому – там Малых может идти в обыгрыш, подольше готовить передачу.
– После твоего перехода в «Зенит» я спрашивал у Семака, на какой позиции он тебя видит. Он сказал, что больше атакующим игроком. Вы об этом говорили?
– Конечно, мне и самому было интересно. Семак сказал, что его устраивает, что я могу сыграть и полузащитника, и защитника в пятерке. Поговорили, смогу ли я сыграть крайнего защитника в четверке. В такой расстановке нужно играть поуже, лишнего игрока страховки не будет.
То есть Семак сказал, что изначально меня рассматривает как крайнего полузащитника, а дальше возможны варианты.
– Когда Семак спросил, можешь ли ты сыграть крайнего защитника в четверке, не подумал: «Ой, опять что-то не то?»
– Нет. За этот год понял, что ничего страшного нет, можно везде спокойно играть. Так что теперь у меня девиз «Где поставите, там и сыграю».
