От редакции: в честь 75-летия НБА мы говорим о людях, явлениях и процессах, создавших ту лигу, которую любят все. Сегодня обсудим культуру прозвищ, отличающую американский баскетбол от европейского.
Раз уж мы говорим о прозвищах (а мы говорим о прозвищах), так вот, раз мы говорим о прозвищах, то лучше не говорить о прозвищах, а, прежде всего, проверить себя на знакомство с прозвищами игроков НБА. Вдруг окажется, вы такой знаток, что вам и не нужно читать столько возмутительных букв.
Если тест №1 не открывается в приложении, переходите по ссылке.
Высокопарные прозвища
Прозвища (не столько дополнительные имена, сколько некая всеобъемлющая характеристика) – часть американской спортивной культуры. Поэтому едва запустилось новое образование под названием НБА, как подобные колоритные антропонимы стали ее неотъемлемой частью. Придумывали их почти всегда локальные журналисты, хорошо знающие ту или иную звезду и зачастую имеющие монополию на печатное слово.
Отличия эпохи 40-60-х очень хорошо видны в прозвищах: сейчас они кажутся излишне пафосными, слащавыми, тяжеловесными.
Джорджа Майкана, первого доминирующего центрового, завоевавшего пять титулов за шесть лет, называли просто: «Мистер Баскетбол».
Его партнера по передней линии мощного форварда Верна Миккельсена окрестили «Великим даном (датчанином)».
Боб Кузи, лидер «Селтикс» и один из первых разыгрывающих-виртуозов, был «Гудини баскетбольного паркета».
В свою очередь разыгрывающий «Рочестера» Боб Дэвис фигурировал как «Гудини из Харрисбурга».
Лидер «Сент-Луиса» и дважды лучший бомбардир лиги Боб Петтит стал «Бомбардиром из Батон-Руж».
Лидер «Филадельфии» Том Гола, набиравший в лучшие годы 15,0 очка, 10,4 подбора и 5,5 передачи, увековечен как «Мистер Универсальность».
Джерри Уэст, феноменальный защитник, упорно тащивший «Лейкерс» даже после бесконечных поражений в финалах, по мере успешности карьеры эволюционировал от образа «Зика из Кэбин-Крика» до «Мистера Периметра», а потом и до «Логотипа», когда его силуэт переместился на эмблему НБА.
Пожалуй, последнее по времени из этого ряда – прозвище Лэрри Берда, «Лэрри Легенда». Даже звуковая анафора не делает его более жизнеспособным. (Начинал Берд с не менее красиво звучащего «Hick from the French Lick», то есть «Деревенщина из Френч-Лик»).
Идея тут понятна: великие игроки были слишком хороши, чтобы называть их обычными именами. Поэтому в газетах их называли так, что сейчас немного стыдновато это даже набирать на клавиатуре.
Но не все так плохо: в эту же эпоху родилось и крутое прозвище – «Сова без гласной» (The Owl without a Vowel). Билл Млкви провел в НБА лишь год (в 1953-м), но успел прославиться на всю страну, когда стал самым результативным игроком на университетском уровне (он выступал за «Сов» из Темпла). Потом он выучился на стоматолога, провел шесть лет в армии, дослужился до майора и даже повоевал в Корее.
Прозвища, описывающие внешний вид и игру
Несколько лучше обстояло с антропонимами, подчеркивающими ту или иную игровую черту. Здесь, правда, была другая проблема: разнообразием они баловали далеко не всегда.
Естественно, больше всего поражала способность баскетболистов высоко прыгать. Поэтому не счесть прозвищ, относящихся к этой характеристике.
Джо Фалкс, первый мощный форвард, набиравший много очков, стал известен как «Прыгающий Джо» (один из многих).
Очень неплохо приживались «кенгурята». Первым «Кенгуренком» вообще-то был форвард «Лейкерс» Джим Поллард, выпрыгивающий на 30 сантиметров (что тогда восхищало). Но гораздо лучше сейчас как «Кенгуренка» знают форварда «Филадельфии» Билли Каннингема.
Элджин Бэйлор, один из первых суператлетов в игре, превративший баскетбол в вертикальное шоу, пришел в лигу, будучи известен как «Кролик» – это такая дань его атлетическим талантам в беге и прыжках.
Выделяли и другие качества.
Пол Аризин – один из первых, кто открыл броски в прыжке, прославился как «Подающий Пол».
Защитника «Бостона» Билла Шермана отмечали как «Меткого Билла» («Bullseye Bill», то есть «Билл точно в яблочко») из-за того, что он на протяжении почти всей карьеры лучше всех в лиге исполнял штрафные броски.
Снайпер Хэл Грир, выигравший чемпионство с Уилтом Чемберленом, был «Хай-Гир Грир», иными словами «Грир на высокой передаче».
«Мистер Клатч» – качество вроде бы редкое, но в НБА таких было целых два. На западном побережье «Мистером Клатчем» называли Джерри Уэста, лидера «Лейкерс», запоминавшегося спасительными попаданиями. На восточном побережье это уже был защитник «Бостона» Сэм Джонс, набиравший по 20+ очков в команде Билла Расселла.
А Джорджа Ярдли, колоритного защитника, «всегда стремящегося сыграть на публику», называли «Птицей». Все из-за того, что он отличался нездоровой худобой, неказистой внешностью и растерял волосы на голове еще до того, как попал в НБА.
Уже в 50-х в лиге появляется первый «Хот Род» (дословно машина, прокаченная для набора максимальной скорости) – «Хот Род» Хандли, эксцентричный разыгрывающий «Лейкерс», известный неугомонным характером, который проявлялся не только на площадке. В 80-х в НБА будет играть Джон «Хот Род» Уильямс – он получил это прозвище еще в детстве из-за того, что ползал по полу и издавал автомобильные звуки. А еще в лиге появится Джон «Хот Плэйт» (Плитка) Уильямс, которому прозвище помогало отличаться от другого Джона Уильямса – он тоже пришел в НБА в 86-м и тоже из Луизианы.
Уже в 50-х в лиге начинается засилье Редов. За «Рочестер» выступал Ред (а при рождении Уильям) Хольцман, за «Сиракьюз» – Ред (он же Джонни) Керр, а «Бостон» тренировал Ред (вообще-то Арнольд) Ауэрбах. У всех троих прозвище навсегда вытеснило имя, а получили его они за рыжеватый цвет волос и бешеный темперамент.
Уже в 50-х в лиге доминируют различные «Большие». Один из величайших разыгрывающих всех времен Оскар Робертсон значился как «Большой О», форвард «Бостона» Эд Маккали – как «Большой Эд», в конце 60-х в лигу пришел центровой «Большой Э» – Элвин Хэйс, когда-то проигравший «битву столетия» (дуэль с Каримом Абдул-Джаббаром). Зелмо Бити был «Большим Зедом», Эл Джефферсон – «Большим Элом», Бен Уоллес – «Биг-Беном», а еще известно как минимум три Биг-Мака (Джордж Макгиннис, Тодд Маккаллох, Джим Макдэниэлс).
Три прозвища из ранней эпохи нужно выделить особенно.
Уилта Чемберлена еще в школе начали описывать как «Wilt the Stilt», то есть дословно «Уилт на ходулях». Ему это дико не нравилось (из-за объективации и фамильярного отношения), поэтому сам он ратовал за другое наименование – «Большой ковш» (Big Dipper). Несмотря на все его усилия, в истории сохранились оба.
Одну из самых необычных кличек носил Джамал Уилкс. Казалось бы, эпитет «Шелк» к баскетболу никакого отношения не имеет, но ничто так удачно не описывало игру форварда «Уорриорс» и «Лейкерс» – легкую, стильную, непринужденную, грациозную.
Тогда же родилось одно из самых крутых прозвищ всех времен. Еще в школе маленького Пита Маравича начали называть «Пистол-Пит» – из-за того, что он выбрасывал мяч, как бы выводя его с боку, как револьвер. Всю оставшуюся жизнь он палил со всех дистанций, развлекал трибуны искрометными номерами и поражал соперников в личных дуэлях – в общем, подтвердил полное соответствие великому имени.
Со временем называть кого-то длинным, лысым и прыгучим или даже «кенгуренком» показалось просто глупым. Так что прозвища, описывающие внешний вид и стиль, усложнились настолько, что стали недоступны для адекватного перевода на другие языки.
В 80-е появился «Round Mound of Rebound», то есть дословно «Округлая гора подборов». Еще в колледже Чарльза Баркли описали практически идеально – при росте 196 сантиметров он весил 135 килограммов и забирал все отскоки.
А еще Dr. Dunkenstein. Дэрелл Гриффит с ростом 193 сантиметров парил так высоко, что казался выдающимся профессором, производящим монструозные номера.
А еще «The Human Highlight Film», то есть «Ожившая подборка лучших моментов». Доминик Уилкинс, лучший данкер своей эпохи, заслужил такую похвалу еще в университете и заставил каждого затвердить длинное название по ходу карьеры в НБА.
Ну а в конце девяностых пришло время для «Half Man/Half Amazing» («Наполовину человек, наполовину чудо») – форвард «Торонто» Винс Картер выиграл один из лучших конкурсов по броскам сверху в истории и покорил всех игровыми данками.
В таких усложненных прозвищах проскакивало не только уважение, но и насмешки.
Первис Эллисон в истории остался вообще исключительно благодаря своим прозвищам. Сначала его знали как «Never Nervous Pervis» («Всегда спокойный Первис») – все благодаря тому, что он держался молодцом на первом курсе, когда его Луисвилл стал чемпионом NCAA. А закончилось тем, что превратился в «Out of Service Pervis» («Первис, вышедший из строя») – в НБА у центрового не особенно здорово получилось, его спокойствие интерпретировали как флегматичность, а травмы привели к тому, что он пропускал много времени.
А вот Джо Бэрри Кэрролл сам виноват, что его запомнили под полным именем – ведь на него идеально наложилось издевательское «Joe Barely Cares» («Джо, которому почти на все наплевать»), придуманное Питером Веси. Центровой, которого «Уорриорс» выменяли у «Бостона» за Пэриша и Макхэйла, вырвал у клуба самый большой контракт, но для этого ему пришлось съездить на год в Италию и договориться о переходе с «Милуоки». Естественно, после такого болельщики «Голден Стэйт» его навсегда возненавидели и частенько освистывали. Он провел не такую уж плохую карьеру, но сочетание высочайших ожиданий, успехи Пэриша и Макхэйла и финансовые запросы, из-за которых «Уорриорс» не могли создать вокруг него боеспособную команду, привели к тому, что Кэрролла считали одним из самых ленивых игроков эпохи.
Седрик Себаллос имел несчастье придумать прозвище для себя. Выиграв конкурс по броскам сверху и попав на Матч всех звезд, форвард решил называть себя не иначе, как «Шиза», сокращенно от «Франшиза», то есть игроком, вокруг которого – по его мнению – «Лейкерс» должны строить чемпионскую команду. Так как при этом по большей части он всеми правдами и неправдами набивал статистику, беря на себя ненужные броски, вытаскивая подборы у партнеров, активизируясь в мусорное время, то история одарила его более подходящим ником – Себаллоса узнали как «Мусорщика».
Интересно, что для толстяков в раю прозвищ НБА заготовлено особенное место.
Билли Польц очень любил фастфуд, так что стал «Воппером».
Роберт Трэйлор уже в школе таскал на себе 130+ килограммов, так что превратился в «Трактора».
Еще маленьким Энтони Миллер был столь прожорливым, что получил прозвище «Свин», с которым попал и в НБА.
С 90-х прозвища-описания уже становятся тоньше и выразительнее.
Гэри Пэйтон за обволакивающие свойства защиты превратился в «Перчатку». Прозвище дал ему родственник после мощного выступления в финале Западной конференции против защитника «Финикса» Кевина Джонсона. Он заявил, что Пэйтон «держал Джонсона как бейсбольный мяч в перчатке».
Клайд Дрекслер впечатлял уникальной техникой бросков сверху – он словно набирал высоту, а потом скользил к цели с мячом в руке. Подобное «планирование», то есть «Glide», к тому же идеально рифмовалось с его именем.
Дикембе Мутомбо возвышался под щитом и давал понять, что этот Эверест могут взять только самые безрассудные. Логично, что его так и скоро начали называть Mount Mutombo, то есть «Гора Мутомбо».
Те же исключительные характеристики у баскетболистов умудрялись находить еще не так уж давно.
В лиге выступали:
«Гуттаперчевый человек» Стэйси Огмон, не только атлетичный, но и пластичный.
«Мучитель» (Molester) – Лестер Коннер, всегда нацеленный на перехват.
«Бешеный пес» (Junkyard Dog) Джером Керси, которого даже Рик Махорн отмечал за черновую работу и стальную хватку.
Big Shot Bob (Боб «Важный бросок») Роберт Орри, известный благодаря победным попаданиям в составе семи чемпионских команд.
Mr. Big Shot (Мистер важный бросок) Чонси Биллапс, заработавший репутацию человека с железными нервами в составе «Детройта».
Big Game James (Джеймс «Важная игра») – Чик Херн начал так называть Джеймса Уорти после его мощнейшего выступления в финале-88, в седьмом матче которого он выдал 36 очков, 16 подборов и 10 передач.
Nick the Quick, король скорости Ник Ван Эксель.
Manimal («Наполовину человек, наполовину животное») Кеннет Фарид, прыгающий как угорелый под кольцами.
Grindfather («Крестный отец изнурительной работы») Тони Аллен, духовный лидер гордящегося своей защитой «Мемфиса».
Crash («Человек-катастрофа») Джеральд Уоллес, всегда находящий способ получить какую-нибудь травму на ровном месте.
J. Crossover Джамал Кроуфорд, специализирующийся на кроссоверах.
Iso Joe («Изоляционный Джо»), Джо Джонсон, удивлявший все новыми и новыми победными бросками и возродивший искусство игры один на один.
«Машина», ироничное именование суперснайпера Саши Вуячича.
Все еще с нами – «Slow Mo» («Замедленный повтор») Кайл Андерсон, все делающий, как будто в замедленном режиме.
Примечательно, что едва ли не единственное прозвище в современной НБА, которое действительно на слуху, также связано с внешним обликом. Янниса Адетокумбо слишком сложно называть по фамилии, зато приятнее называть так, чтобы становилось понятно все сразу: «Greek Freak» (грек с телосложением, которое никто и никогда не видел).
Еще одно современное прозвище смущает банальностью, но от этого оно не становится менее популярным. НБА повидала немало людей с волосяными приборами на лице, которые были и более изощренными, и более заметными, но прозвище «Борода» в настоящее время ассоциируется только с одним человеком – с Джеймсом Харденом. Характерно, что здесь прозвище одновременно связано и с его внешним видом, и с его игровым стилем: повышенная лохматость неотразимо действует на женщин и тянущихся ко всему оригинальному зумеров, а еще привлекает внимание арбитров, определяющих нарушение правил по ее движениям.
Сейчас говорят, что баскетболисты становятся все более одинаковыми – атлетичными, универсальными, умеющими все сразу, и поэтому сколько-нибудь оригинальное прозвище, связанное с их игрой на площадке, придумать теперь все сложнее.
Прозвища как отражение массовой культуры
Когда у журналистов заканчивалась фантазия, они черпали оригинальные прозвища из продуктов массовой культуры своего времени.
Опять же так повелось с самых первых дней лиги.
Защитник «Лейкерс» Слэйтер Мартин попал в НБА с прозвищем Дьюги. Его дед фанател от комиксов про Мэтта и Джеффа и называл внука в честь бара «Дьюгар».
В 60-е одним из символов НБА стал Джон Хавличек или «Хондо». Это прозвище закрепилось за ним еще с детства – в честь главного героя одноименного вестерна в середине 50-х, которого форвард «Бостона» напоминал суровым характером и немногословностью.
В 1967-м вышел фильм «Бонни и Клайд». И очень скоро Уолта Фрейзера, который как раз дебютировал в НБА в том году, начали называть исключительно Клайдом Фрейзером – все из-за того, что он носил фетровые шляпы, напоминающие головные уборы главного героя. Любимец Нью-Йорка вскоре воспринимался как икона стиля – и к шляпам добавил дорогие костюмы, роскошные машины и прочий гламурный коленкор.
В 1975-м экранизировали «Пролетая над гнездом кукушки». Самым запоминающимся персонажем картины является огромный индеец по прозвищу Вождь, которого все считают глухонемым. Очень скоро благодаря Седрику Максвеллу кличка «Вождь» прилипла к его партнеру по команде – гигантскому и суровому центровому Роберту Пэришу.
В 1977-м появились «Звездные войны». Как раз тогда кумир Майкла Джордана Дэвид Томпсон стал одним из самых ярких явлений в спорте и за грандиозные левитационные способности удостоился прозвания «Skywalker» («Гуляющий на небесах»).
На протяжении 80-х выходили разные части «Безумного Макса». И очень скоро своего «Безумного Макса» получила и НБА. Вообще-то так Вернона Максвелла начали называть после бесценных трехочковых попаданий, незаменимых для чемпионского «Хьюстона» в сезоне-94. Однако потом он изменил восприятие закрепившегося ника – подрался с болельщиками, поссорился с «Рокетс», схлестнулся с Гэри Пэйтоном… В общем, опять получилось так, что прозвище определило дальнейшую карьеру.
Картина «Человек дождя» вышла в конце 80-х, и даже теоретически сложно было представить, чтобы героический мир НБА мог почерпнуть из нее хоть что-то. Но это только если у вас совсем нет фантазии. Комментатор «Соникс» Кевин Калабро, насмотревшись на то, как форвард Шон Кемп сваливается на соперников с небес, ловко превратил «Rain Man» в «Reign Man». Тут одновременно обыгрывались и доминирующая игра лидера «Сиэтла», унижающего неприятелей своими данками, и дождливая погода, которой славится город.
Незадолго до того, как в дождливом городе раскрылся Кемп, порядок там наводил «Икс-Мэн» – форвард Ксавьер Макдэниэл, ходячая концентрация спортивной злости.
В 1998-м юный защитник «Милуоки» Рэй Аллен снялся в баскетбольной драме Спайка Ли и впредь стал известен как «Иисус». Спасительные качества он впоследствии продемонстрировал, когда одним броском сохранил уже почти потерянное наследие Леброна Джеймса.
В 1999-м мир увидел первую «Матрицу». И тут же узнал, что свой избранный имеется в НБА: Шон Мэрион только пришел в лигу, но Кенни Смит, выйдя из кинотеатра, сообщил всем, что юного форварда нужно называть исключительно «Матрица» – что подразумевало выдающуюся универсальность. Собственно, Мэрион в дальнейшем подтвердил, что умеет все, и готов подстраиваться под любую команду, позицию и роль.
Апофеоз в области прозвищ, связанных с массовой культурой – это, конечно, нелепая борьба за звание «Супермена» НБА между Шакилом О’Нилом и Дуайтом Ховардом в десятые. Ховард активно предъявлял претензии на этот титул и даже облачался в красный плащ, Шак защищался не хуже любого пятилетнего, у которого пытаются отобрать любимую игрушку – он заграбастал это прозвище (а еще десятки других) для себя еще раньше. И в итоге спор завершился так же, как любые споры в детском саду: О’Нил признал право на прозвище за соперником, а тот разом потерял к нему интерес.
Лучшее прозвище, связанное с массовой культурой, безусловно, у Джерома Ричардсона. Бабуля называла его «Пухом», так как он выглядел как медвежонок Винни. Учитывая, что Ричардсон напоминал сказочного персонажа, способного лишь поедать мед и сочинять сопелки, его 10-летняя карьера в НБА прошла вполне успешно.
А вот Дэймон Стаудемайр подкачал. Когда он ворвался в лигу, то ему, 178-сантиметровому коротышке, присвоили имя легендарного мультипликационного персонажа – «Могучего Мышонка». Вряд ли кто-то его так еще называл, когда он пытался пронести через металлодетектор марихуану, завернутую в фольгу.
Прозвища, заменившие имена
Главный феномен антропонимии американского спорта – это, конечно, вытеснение прозвищем имени, данного при рождении.
Кто знает, как зовут Мэджика Джонсона, Тайни Арчибальда, Спада Уэбба? С ними случилось то же, что и с Бэйбом Рутом – прозвище оказалось столь уместным, метким и остроумным, столь точно отобразило игровую карьеру, столь сильно приклеилось, что даже как-то нелепо думать, будто человек появился на свет с каким-то иным именем.
Один из первых подобных примеров – разыгрывающий «Лейкерс» Слик Ленард. Вообще-то его звали Уильямом, но как-то его угораздило сыграть в карты с главным тренером команды Джорджем Майканом. Дело происходило во время выезда, на который «Миннеаполис» отправился на автобусе, и Ленард ювелирно завершил игру ровно в тот момент, когда автобус сделал остановку и все игроки поспешили в закусочную. Майкан бросил что-то вроде: «С тебя кофе, ты слишком хитер («slick») для меня». Хот-Род Хандли это услышал – и с тех пор до самой смерти Ленарда называли лишь Сликом.
Форвард Том Сэндерс перестал быть Томом еще до того, как попал в баскетбол. Изначально Сэндерс занимался бейсболом и внешне напоминал афроамериканского бейсболиста Сэтчела Пэйджа. Сэндерсу надоело ловить мяч зубами, так что он переквалифицировался и стал восьмикратным чемпионом НБА в составе «Селтикс». Но ни о каком Томе Сэндерсе там никто и не слыхивал, партнером Билла Расселла был Сэтч Сэндерс.
Бум на прозвища, вытеснившие имена, приключился в 80-е.
Считается, будто Нэйт Арчибальд стал Тайни (дословно «Крохой») Арчибальдом из-за того, что был чересчур маленьким (при росте 185 см он весил 68 килограммов). На самом же деле, прозвище досталось ему по наследству – его отца знали как «Большого Кроху». Впоследствии выяснилось, что, кроме как «Крохой», реактивного маленького, славящегося слаломными проходами, никак и не обозначить.
Со Спиди (вообще-то Крэйгом) Клэкстоном все проще – как еще называть моторного малыша, как не «скоростным»?
С другим коротышом случилась совсем уж комичная история. Спад Уэбб появился на свет в 1963-м, и его родители сперва нарекли отпрыска Энтони, но потом бабуля, приглядевшись к его лысой голове повнимательнее, решила, что молодой человек больше напоминает незадолго до того запущенный Советами спутник. Сложно сказать, имел ли к этому какое-то отношение Росс Геллер, но прозвище «Спутник» сократилось до «Спад» («Spud», одновременно и картошка, и коротышка). В общем, спустя какое-то время Спад Уэбб был вынужден пройти тест на настоящий спутник: взлетев к победе на конкурсе данков, он подтвердил, что точно не картошка и не коротышка.
Крошечного Богза назвали Тайроном. Но в баскетбольном мире он еще до прихода в НБА фигурировал как Маггзи: 160-сантиметровый защитник доставал всех на уличных площадках так, что его сравнивали с героем фильмов о банде Нью-Йорка, ведь он «грабил» («mug») местных любителей баскетбола.
На уличных площадках получил прозвище и Ллойд Би Фри. Из-за сумасшедшего прыжка и данков с разворотом на 360 его начали называть «Уорлд» («Мир») – в том смысле, что уровень его номеров превосходил первенство водокачки, бани, города, штата или страны. Прозвище не только прилипло, но в 1981 году Летающий Фри официально записал себе в паспорте – Уорлд Би Фри («Мир, Будь Свободен»).
Мать Уильяма Паркера очень любила тискать сына и придумала для него более подходящее имя – так он стал Смушем.
Харольд Хэйрстон с детства готовился стать идеальным ролевым, его характер настолько для этого подходил, что в НБА его звали Хэппи Хэйрстоном («Счастливым Хэйрстоном»).
А вот мистер Джонс почти сразу же сменил имя Рональда на другое – и стал Попаем. Когда его привезли из роддома, его трехлетний брат как раз смотрел мультфильм про Попая и придумал для новорожденного более подходящее название.
Имя Анферни Хардуэя – настоящий детектив. Существует миф, что его мать хотела назвать его Энтони, но не смогла правильно его записать в роддоме. Хотя сама она его не раз опровергала, домыслам нет конца. А вот имя-прозвище, под которым его знают в НБА, он получил от бабушки – та вообще-то называла его «Pretty», но дело было на юге и выходило у нее «Pweddy», что все окружающие воспринимали как «Пенни».
Понятно, что величайшим прозвищем-именем всех времен является наименование Ирвина Джонсона. Гигантский разыгрывающий настолько впечатлил местного журналиста, когда еще на школьном уровне набрал 36 очков, 16 подборов и 16 передач, что тот не очень долго подбирал эпитеты. Вроде бы банальное обозначение заиграло совсем иначе, когда выяснилось, что его обладатель претендует не только на статус величайшего баскетболиста всех времен, но еще и дарит окружающим щедрую порцию волшебства за пределами паркета. Спасали баскетбол, конечно, Лэрри и Мэджик, но он один из них был угрюмым молчуном, избегающим журналистов, а другой источал флюиды, приковывающие людей к телевизору и гипнотизирующие их для похода на арену. Джонсон доказал, что справился бы в деле реанимирования чего угодно в компании с любым напарником, когда построил одну из самых больших бизнес-империй среди игроков НБА и излечился от ВИЧ.
Приз на самое нелепое прозвище-имя разыграли пятеро.
Дэрона Блэйлока сестры с детства называли Муки, что кажется не вполне подходящим для одного из самых свирепых защитников лиги.
Родственник Вернелла Коулза подумал, что ему никак не обойтись без ассоциации с песней в стиле кантри под названием «Бимбо». Нечто подобное подошло бы легкомысленной блондинке с длинными ногами, но юркий разыгрывающий тоже каким-то неимоверным образом с ним сросся.
Товарищ Норрис родился Мартином, но его дед обожал Кэба Кэллоуэя и его хит «Попрошайка Минни» (Minnie the Moocher), поэтому НБА получила внучка под титулом «Мучи Норрис», то есть узнала его как дармоеда и лодыря, которым он всегда и казался (может быть, и подсознательно).
Слипи («Спящий») Флойд отбегал всю карьеру с таким клеймом из-за того, что как-то в четвертом классе играл в бейсбол и кто-то зрителей заорал: «Эй, снимай этого парня. Он спит на ходу». Возможно, Флойд действительно спал частенько на ходу, потому что по-другому не объяснить, как человек, за карьеру набиравший в среднем 12 очков, до сих пор сохраняет рекорд по числу очков за четверть (29) и половину (39) в матчах плей-офф.
А вот Лафайетт Ливер и вовсе ни в чем не виноват. У его брата не получалось выговаривать слишком изощренное имя, так что он сократил его до «Фэт». Вообще-то Ливер был худощавым атлетичным защитником (191 см, 77 килограммов), но теперь любители статистики и всяких курьезов потешаются над тем, что в 80-х за «Денвер» гонял «Жирный Ливер».
И все же победу заслужил корявый центровой Роллинз, которого все так и знают «Три Роллинз», то есть буквально «Дерево Роллинз». Вообще-то прозвище ему дали не за соответствующий стиль игры, а за эффектные размеры, но кому теперь докажешь.
«Настоящие» прозвища
Прозвища всегда делали спортсменов как будто ближе и превращали в близких знакомых, которых можно называть, используя крутое (или смешное) погоняло.
Пожалуй, самое-самое из них носил Марвин Барнс. Форварда 70-х, который вошел в символическую сборную за всю историю АБА, а также употреблял кокаин прямо во время игры на скамейке «Бостона», называли «Плохая Весть». Барнс еще школьником попался при попытке ограбить автобус (на нем была куртка с логотипом его школы), в колледже обработал однокурсника монтировкой, отсидел полгода за попытку пронести оружие в самолет еще во время игровой карьеры и заработал репутацию одного из самых нездоровых на голову товарищей, когда-либо выходивших на паркет (позже он признался, что не играл в баскетбол без кокаина).
Из этой серии и другие забавные наименования.
Отец Кобе Джо Брайант на уличных площадках Филадельфии превратился в «Мармелада» («Jellybean»): местные ценители видели, как парень огромных размеров выдает самые разные ловкие трюки. Чуть позже выяснилось, что «Мармелад» – это еще и свойство натуры – он быстро вылетел из лиги, оставшись в памяти как человек, который попытался скрыться от полиции, но врезался в припаркованную машину.
Форвард «Никс» Билл Брэдли после карьеры стал сенатором и даже претендовал на пост президента США. Однако в игровые годы это его желание отделиться от коллектива приводило к насмешкам. Брэдли получил один из самых больших контрактов для новичка в тот момент, но вел очень умеренный образ жизни и на всем экономил. В Нью-Йорке все это особенно бросалось в глаза, так что партнеры стали называть Билла Брэдли «Dollar Bill», так как bill – это собственно долларовая банкнота.
Центровой Брайант Ривз вырос в крошечном городке Оклахомы. Одноклубник окрестил его «Big Country» («Деревенщина»), когда тот пришел в шоковое состояние, впервые воспользовавшись самолетом. Так как Ривз больше всего походил на ленивого сына фермера и на баскетбольном паркете, то прозвище прижилось и использовалось едва ли не больше, чем имя с фамилией. В итоге Ривза загнобили, и он пропал с концами. Через 20 лет выяснилось, что «Деревенщина» забился в любимое захолустье и все же стал настоящим фермером.
Все знают о странных отношениях Денниса Родмана с матерью – в конце концов, он был вынужден покинуть дом, жить на улице, обрести новую семью, нового себя… И так и не примириться с ней в итоге. Именно от нее он получил прозвище, в котором слышится то ли насмешка, то ли пренебрежение, но которое при этом на сто процентов передает опыт наблюдения за Родманом-игроком. «Червяком» Родмана изначально назвали из-за того, что он крутился, всем телом лежа на автомате для пинбола, но в баскетболе он был таким же длинным, скользким, крутящимся, противным, только уже не загоняя шарики, а вытаскивая подборы у соперников выше, больше, мощнее его.
Еще один то ли смешной, то ли страшный случай с использованием прозвища произошел с Кори Мэггетти. Когда тот под конец карьеры попал в «Голден Стэйт» и с 19 очками за игру при 9 миллионах в год казался местным болельщикам сильно переплаченным, то они прозвали его «Плохое порно». Объяснение такое: «Слишком много проникновений и много завершений, но тот, кто все это смотрит, не получает никакого удовольствия».
Но все это, само собой, маргиналии на полях тенденции к более утонченной героизации. Время всевозможных Гудини ушло, прозвища конца 70-90-х воспринимаются иначе – как легкие, хлесткие, остроумные, запоминающиеся и выразительные.
«Доктор Джей»: Джулиус Ирвинг обрел прозвище еще в школе, но позже доказал свой высочайший уровень экспертизы в области нелегальных полетов уже на профессиональном уровне. Кстати, благодаря Ирвингу возник если не более известный, то совершенно непотопляемый Док: Глен Риверс фанател от Ирвинга и не снимал его майку, так что еще в университете также стал Доктором.
Iceman («Ледяной человек»): есть три версии того, почему так стали называть Джорджа Гервина, кокаинового суперснайпера: 1) он был исключительно хладнокровен на паркете, 2) партнеры заметили, что на тренировках он никогда не потеет, 3) вообще-то его звали «Iceberg Slim» в честь чикагского сутенера – Гервин напоминал того телосложением, водил Кадиллак и носил яркий костюм и ботинки из крокодиловой кожи.
«Жемчужина»: вообще-то на улицах Эрла Монро звали гораздо красочнее – сначала «Эйнштейном» или «Томасом Эдисоном», а затем «Иисусом» или «Черным Иисусом». Но, когда он пошел в колледж, выдал серию из матчей, в которых набирал по 40 очков, и выиграл титул во втором дивизионе NCAA, то журналисты отказались от колоритных народных именований и банально зарифмовали новое прозвище Монро с его именем – «Earl the Pearl».
«Почтальон»: Карл Мэлоун стал доставщиком мячей в корзину еще до того, как встретился с Джоном Стоктоном. Еще в университете комментатор матчей Луизианы Тек обратил внимание на бесперебойную работу игрока в этом направлении. В конце концов, необычное прозвище привело к появлению едва ли не главной цитаты из истории трэштока в НБА: «Почтальон» не работает по воскресеньям».
«Микроволновка»: Винни Джонсон выходил в «Детройте» 80-х со скамейки, но очень быстро «разогревался», ловил кураж и горячей рукой неоднократно выручал «Пистонс» в решающие минуты. Его самый известный момент только подчеркнул это: в 5-й игре финальной серии 1990 года Джонсон набрал 15 очков в четвертой четверти и положил решающий бросок за секунду до сирены.
«Адмирал»: «Сперс» выбрали Дэвида Робинсона под 1-м пиком на драфте-87. Вот только центровой не слишком интересовался миллионными контрактами, а вместе этого продолжал обучение в Академии Военно-морского флота. Собственно, он отказался от мечты о море лишь после того, как выяснилось, что с семью футами роста бороздить моря может лишь дядя Степа в книжках Михалкова. Выпустился Робинсон со званием младший лейтенант, но обрадовавшиеся журналисты тут же его повысили до адмирала.
«Мечта»: в переводе на русский прозвище Оладжувона довольно бестолково, но оригинальный «Dream» рифмуется с Хакимом и классно подчеркивает почти мифологическую природу баскетбола, который показывал центровой.
«Big Ticket» – Кевин Гарнетт. В английском «Big Ticket» – это нечто безумно дорогое, и полученное уже в начале карьеры прозвище заиграло новыми смыслами с каждым новым контрактом, с каждым новом поступком КейДжи, суперзвезды, стоящей за всеми тектоническими процессами в лиге на рубеже веков.
«Истина»: Пол Пирс вернулся в строй после ножевых ранений и под конец того сезона, 13 марта 2001 года, выдал 42 очка в матче с действующими чемпионами «Лейкерс». Так как на другой стороне выступал самый впечатлительный баскетбольный болельщик планеты, то он тут же рассказал, что ему открылась «Истина». И имя ей Пол Пирс.
«Вспышка» – еще одно прозвище от Шакила О’Нила. Так центровой назвал своего одноклубника Дуэйна Уэйда – за то, что тот казался ему самым быстрым игроком в лиге. Вернувшись из отпуска с огромной челюстью, Уэйд перво-наперво объявил, что прежнего «Флэша» никто больше никогда не увидит. (Интересно, что еще одно очень точное прозвище от О’Нила почему-то не закрепилось: центровой упорно называл другого своего одноклубника Кобе Брайанта «Пижоном», но это так и осталось внутренней историей).
«Big Fundamental»: Тим Данкан, носитель фундаментального баскетбольного знания и безупречной работы ног.
«Агент ноль»: Гилберт Аренас взял себе игровой ноль на майку, чтобы напоминать всем, сколько минут напророчили ему эксперты в НБА. Новодел «постирония» не имеет никакого смысла, но Аренас открыл настоящую постиронию – после его ироничного выпада эксперты тоже иронично стали называть его «Агентом нолем» за сочетание игрового номера, обязательной стрельбы под сирену и комедийного антуража в стиле «Голого пистолета».
«Бердмен» – Крис Андерсен заслужил признание еще во время матчей Летней лиги, его партнеры обратили внимания на размах крыльев, в смысле рук, на затяжные полеты на «краской», в смысле прыжки, и на умении мгновенно бросаться на добычу, в смысле наказывать жертвы блоками. Человек-птица вошел в образ – набил себе крылья на спине, отрастил хохолок и какую-то хреновину на подбородке, покрылся узорами… В общем, научился перевоплощаться до полной неузнаваемости.
«Белый шоколад» – Джейсон Уильямс приехал из Западной Виржинии, но играл с такой отвязностью и задором, словно вырос на уличных площадках Нью-Йорка или Лос-Анджелеса. Пиарщики «Сакраменто» стали первыми, кто сформулировал то, что у всех было на уме: если ты выходишь на паркет, чтобы покуражиться, и забываешь о минимальной дисциплине, то ты точно шоколад, пусть и белый.
Так получилось, что «Золотой век» НБА был еще и «Золотым веком» для прозвищ игроков НБА. Звезды того времени казались ближе, круче и уважаемее. А одновременно фамильярные, но при этом гиперболизирующие их способности ники отражали эту особенность едва ли не лучше, чем что бы то ни было еще.
Коммерциализация прозвищ
Нет точного объяснения, почему Аллена Айверсона стали называть «Ответом». Вообще-то он всю жизнь был «Буббой Чаком».
То ли дело в татуировке с бульдогом, рядом с которой написано «Ответ». То ли дело в том, что Айверсон пришел в лигу, когда все задавались вопросом, кто станет наследником Майкла Джордана. То ли это часть рекламной компании Reebok – первая модель Айверсона называлась «Вопрос», а последующие «Ответ».
Но в 2003 году друг семьи Айверсона подал на него в суд, уверяя, что именно он придумал это прозвище еще в 1994-м, а потому претендует на процент прибыли, полученной благодаря использованию его интеллектуальной собственности. (Несмотря на странный характер претензий, он действительно получил от Айверсона какую-то сумму).
В какой-то момент прозвища перестали быть просто прозвищами и превратились в товарные знаки, бренды, которые способствовали продвижению игроков. Всем требовались прозвища, потому что это перестало быть вопросом исключительно меткой характеристики. Теперь игроки уже не полагались на случайных журналистов, родственников, тренеров, а доверялись профессиональным маркетологам.
У этого тренда был влиятельный предшественник – Дэррил Доукинс с планеты «Лавтрон», где постигал «науку межпланетного фанка». Центровой по всей видимости самостоятельными усилиями (или с помощью профессоров Лавтрона) принялся называть себя «Шоколадным Громом» (хотя утверждал, что прозвище придумал Стиви Уандер). Так как внушительных габаритов центровой славился тем, что а) крушил щиты, б) придумывал заковыристые названия для своих данков, в) не закрывал рот ни на секунду, г) прыгал через людей и д) был плотью от плоти набиравшей популярность в 70-е черной культуры фанка, то болельщики охотно приняли самоназвание и не задавали лишних вопросов (например, почему Стиви Уандер так и не подтвердил, что именно он стоит за прозвищем).
А вот началось все, конечно, с Майкла Джордана.
Когда он оказался в НБА, то его называли либо «Черным котом», либо «Капитаном Марвелом». И собственно, когда его агент Дэвид Фальк предложил название для именной линейки кроссовок «Air Jordan», то вряд ли рассчитывал, что это будет иметь такие глобальные последствия. Тем не менее, маркетинговый трюк быстро стал чем-то большим, а Джордан – «воздушным Джорданом» и «Его Воздушеством». Безусловно, прозвище очень емко характеризовало игру парящего над щитом Джордана и в итоге стало едва ли не самым известным вообще спортивным антропонимом во всем мире. Но его истоки искусственны, в жизни Джордан всегда оставался ЭмДжеем, а прозвище предназначалось для потребителей.
Нечто подобное – с поправкой на масштаб игрока и юмористическую стилистику – произошло с Лэрри Джонсоном. На довольно продолжительный срок он убедительно перевоплотился в Бабуленьку, чтобы рекламировать Converse, и запомнился этим образом едва ли не в большей степени, чем карьерой, в которой постоянно чего-то не хватало.
Дальше Шакил О’Нил, видимо, решил, что рандомный генератор самоназваний добавит ему упоминаний в прессе. На протяжении всей карьеры центровой побывал: «Суперменом», «Дизелем», «Самым доминирующим в истории», «Последним центровым на планете», «Папочкой Шаком», «Шак-Фу», «Уилтом Чембернизи», «Осамой бин Шаком» (терроризировал Кита Ван Хорна), «Большим Депортатором» (выносил Владе Диваца), «Большим Аристотелем», «Большим Вором» (сделал перехват в концовке с «Орландо»), «Большим Помощником», «Большим Шактусом» (после переезда в Аризону), «Большим Клевером» (после переезда в Бостон), «Большим Барышниковым», «Большим Кахуной» (после удачного сбора на Гавайях), «Майором МакШаком», «Шаковичем», «Реальным чуваком», «Шакзиллой» и так далее.
Лично О’Нилу это не помогло. Никак, кроме Шака, его все равно называть не собирались. Но у него появились последователи.
Откуда возникло прозвище «Король Джеймс», до конца непонятно. Однако у очень многих есть ощущение, что Леброн Джеймс, набив на спине татуировку «Избранный», сам стал называть себя «Королем». Его приятель Рэнди Мимз не то чтобы опровергал эту версию, но вспоминал, что уже после завоевания первого титула в школе и всей шумихе вокруг, прозвище словно материализовалось из воздуха, и уже «детишки бегали по улицам и все твердили о каком-то Короле Джеймсе».
Как бы то ни было, Джеймс охотно принял от подданных корону и причитающиеся с ней плюшки и давно уже и сам обращается к себе как к «Королю».
Его пример заинтересовал еще одного знакового человека эпохи. У Кобе Брайанта тоже слишком необычное имя, чтобы называть его как-нибудь иначе. Но в определенный момент карьеры он решил, что одного имени ему не хватает. Лидер «Лейкерс» принялся сам себя называть «Черной мамбой», занудно объяснял различия между Брайантом в жизни и «мамбой» на площадке и вывел доселе науке неизвестную психологию «Черной мамбы», которую и понес в массы, особенно в массы боготворящих его молодых игроков. Как бы нелепо ни звучало все перечисленное выше, но заклинания Брайанта воспринимали на полном серьезе. Разве что Билл Симмонс намекал, что странно давать самому себе прозвище и так топорно продвигать его, но его, как всегда, никто не слушал.
Вышло так, что Кобе Брайант умер, а «философия мамбы» все живет.
Классный бренд создал для себя и Андрей Кириленко. Русский, с инициалами АК, из Ижевска – логично выбрал номер «47» и подыграл американцам в ассоциации с самым известным предметом экспорта из России.
За исключением всего этого, впрочем, самоназвания обычно приводят к небольшому атомному взрыву испанского стыда. Сложно не зажмуриваться, когда Дуэйн Уэйд призывал называть себя WOW, Кевин Дюрэнт настаивал на прозвище «Служитель», а Харрисон Барнс все время вспоминал, что кто-то когда-то предложил для него прозвище «Черный ястреб», так что, друзья, будьте добры…
Единственный человек, кому можно безболезненно придумывать для себя прозвища – это Ник Янг, всеобщий любимчик, известный в народе как Свэгги Пи.
Basketball Reference поддерживает традицию, которая почти умерла
Уже в конце нулевых было понятно, что прозвища постепенно уходят – и из профессионального спорта, и из жизни в целом. В НБА настоящих ников практически не осталось: есть лишь Грик-Фрик, Борода, Бровь (Энтони Дэвис), Буги (это прозвище Демаркус Казинс получил, то ли всех напугав тем, что побил тренера, то ли наоборот поразив тренера своими ловкими телодвижениями, напоминавшими танец), Off night (Дэвион Митчелл) и один человек с прозвищем-именем (Бэм Адебайо, стукнувшийся в детстве головой). Одним из последних интересных прозвищ был «Большой ребенок» (Глена Дэвиса называли так за округлый внешний вид и чрезмерную эмоциональную восприимчивость).
Различных объяснений такой тенденции хватает, хотя они и не отвечают полностью на все вопросы.
Например, по статистике с середины 80-х в Америке все увеличивается процент нестандартных имен. В настоящее время в лиге играют Джа, Зайон, Трэй, Кэйд, Ламело, Оби, Дариус, Шэй, Маркелл, Донован, Джаретт, Карл-Энтони, Д’Анджело и так далее. Вряд ли их требуется как-то выделять отдельно.
Например, прозвища звучат нелепо в пост-постмодернистком мире. Даже странно думать, что кого-нибудь можно называть «Волшебным» на регулярной основе, так что это в итоге станет его основным именем. Уже давно игроки НБА перешли на всевозможные ЭйДи, СиПи, КейДи, ТиЭйчТи и прочие ПиДжи.
Например, болельщики уже не чувствуют той связи с игроками, которая существовала у них в прошлом, где каждая звезда становилась частью клуба и города навсегда. Когда такой разрыв случался, то больше напоминал драматичный развод в итальянском семействе, чем банальный переезд звезды на другое место работы.
Например, прозвища показались искусственными из-за превращения в бренды и желания игроков управлять ими. Кайри Ирвинг по сути возродил Бабуленьку Лэрри Джонсона в образе Дядюшки Дрю, но прозвище полноценно так и не закрепилось. Любопытная история случилась с Кевином Дюрэнтом, каким-то невероятным образом для него на reddit сгенерировали оригинальное и круто звучащее прозвище «Slim Reaper», обыгрывающее его худобу и его смертоносную опасность для соперников. Но сам форвард все сделал для того, чтобы этот антропоним нигде и никогда не употреблялся в его отношении. А, скажем, пиарщики «Наггетс», как могут, бьются над поддержанием образа «Джокера», но Никола Йокич с его расслабленностью, лошадьми и нестандартной системой ценностей сам же разрушает их усилия.
Например, прозвища зачастую носят насмешливый оттенок, что для современного мира, где каждый готов обидеться по самому неожиданному поводу, неприемлемо. Не стоит забывать, что Мозеса Мэлоуна, одного из величайших баскетболистов в истории лиги, всегда называли «Мямлей» за неумение сколько-нибудь внятно складывать слова. Можно предположить, что твиттер бы сломался на несколько дней, если бы Кевин Дюрэнт узнал, что в России он известен как «Рюкзак».
Например, современные игроки меньше проводят времени в университетах, где и возникли многие прозвища. Скажем, Тайлер Хэнсбро, исключение из этого правила, заслужил очень выразительное погоняло «Психопат Ти», выступая за Северную Каролину – за сверхагрессивную игру на грани фола, противоречивый характер и умение выкатывать глаза не хуже Данкана. А вот в НБА «Психопат Ти» ничего подобного не показал.
Например, одноклубники в современной лиге проводят друг с другом гораздо меньше времени, гораздо хуже знают друг друга и потому не готовы давать краткие всеобъемлющие характеристики. В той старой НБА с прозвищами баскетболисты до одурения играли в карты, тусовались в одних и тех же местах, путешествовали на автобусах и общались совершенно иначе.
Ну и так далее.
Во вселенной НБА остается лишь одно место, где культуру прозвищ поддерживают и продвигают. Это сайт статистики Basketball Reference, где фиксируют не только статистику, зарплаты и прочее, но и любое альтернативное наименование игроков. Здесь можно обнаружить «прозвища», которые упоминались в одной случайной заметке или были предложены на интернет-форуме, эти ники удивляют, смущают, веселят и давно уже являются идеальным бугагашечным дополнением для столь серьезного места.
И раз уж вы дочитали до этого момента, то в качестве приза тест №2 по таинственной вселенной прозвищ, дверь в которую приоткрывает Basketball Reference.
Если не открываетеся в приложении, то вот ссылка.
