А фанаты поют в память о его дочери.
От редакции: до того, как спорт встал на паузу, мы ежедневно придумывали десятки вневременных сюжетов, но в итоге не знали, что с ними делать, в повестке дня на них просто не оставалось места. У каждого из нас накопился запас из сотен коротких любимых историй, которыми иногда хочется поделиться с друзьями. Сейчас – самое время использовать эти запасы (не беспокойтесь, они безграничны) и запустить сериал «Моя любимая история». Если у вас тоже есть такие, делитесь ими в комментариях и в блогах на Трибуне!
В 1978-м садовник Джим Серрил позвонил генменеджеру «Портленда» и спросил разрешение брать на трибуну бензопилу. На другом конце провода от слов резидента 107 сектора ужаснулись. «Я объяснил, что так мы с братом оживим толпу после гола и продлим праздник. Плюс это дань лесной промышленности Орегона», – вспоминает мужчина, которого даже в возрасте за 70 все знают как Тимбер Джима (Timber = древесина).
Удивительно, но в клубе согласились. На одобрение повлияли два топора на эмблеме, желто-зеленая форма в честь сосны и мха и владелец в виде лесозаготовительной компании «Луизиана Пасифик». Ну какой еще у этой команды должен быть символ?
На трибуне шоу продлилось недолго – Джима перевели ближе к полю и обеспечили дополнительным инструментом – стволом дерева.
После каждого гола «Портленда» дровосек отрезал от него кусок, который после матча вручали бомбардиру. Так же делали с вратарем, если он сыграл на ноль.
Еще Джим оказался акробатом: с бензопилой и барабаном спускался с крыши стадиона на веревках, залезал на фонарный столб, делал обратные сальто, снова с пилой висел вниз головой.
Веселье продолжалось до 1981-го, когда в Америке закончился большой футбол. «Портленд» исчез вместе с ним, но возродился в 2001-м. Спустя 20 лет талисманом клуба MLS снова стал Тимбер Джим, что сделало его еще большей легендой.
***
В 2004-м во время матча с «Миннесотой» Джиму приказали идти домой. «Я зашел в гостиную полную полиции, моих соседей и друзей. В тот момент я узнал, что дочь ушла», – вспоминает день гибели младшей дочери Джим. 17-летняя Ханна погибла в аварии.
Перед следующим матчем к стволу дерева и бензопиле возложили цветы все футболисты «Портленда».
А Джим встал перед трибуной и запел любимую песню дочери You are my sunshine.
Стадион подхватил. «Я стоял перед трибуной и просто плакал. Это, конечно, неправильно. Люди пришли туда, чтобы хорошо провести время», – объясняет он. С тех пор стадион поет You are my sunshine каждую 80 минуту в память о Ханне. Уже 16 лет.
Кажется, Джим так и не оправился от той потери. В 2008-м он ушел из маскотов. Переборов рак, дровосек стал волонтером: ухаживает за садом в церкви, помогает благотворителям и говорит, что мир делает лучше любовь.
Вместо Джима 12 лет работает другой дровосек – Джои Уэббер.
«Я стал фанатом «Портленда» в 2001-м, когда увидел Тимбера Джима. Мне понравилась атмосфера. Я пришел на собеседование с простой идеей: внести больше элементов дровосеков в образ. Например, я ношу каску вместо бейсболки», – объясняет Джои, который вообще-то риэлтор и бывший игрок сборной США по регби (U-19). Правда, на отсмотр недвижимости с клиентами остается не сильно много времени. По словам Уэббера, кроме матчей он участвует в клубных активностях 275 дней в году – посещает больницы, детские школы и благотворительные мероприятия.
Когда есть время, с трибуны на Уэббера смотрит Тимбер Джим. На 80-й минуте его сердце замирает – арена снова поет You are my sunshine: «Возможно, они продолжат петь до тех пор, пока существует «Портленд».
