Ему сообщили о вероятности рецидива.
У тренера «Болоньи» Синиши Михайловича проблемы со здоровьем (надеемся, не такие большие, как в прошлый раз) – он сообщил, что ляжет в больницу для избежания рецидива. Напомним, летом 2019-го у главного тренера «Болоньи» обнаружили лейкемию: за полгода он перенес три курса химиотерапии и трансплантацию костного мозга. После этого серба выписали из больницы – он вернулся к футболу.
«Я сыграю на опережение и не отпущу». Михайлович готовится быстро пройти лечение и сразу вернуться
«Как вы знаете, я периодически прохожу серьезные обследования после того, как два с половиной года назад у меня выявили лейкемию. В последнее время мое восстановление шло отлично, но эта болезнь коварна и хитра. Последние анализы показали, что есть тревожные звоночки. Есть риск рецидива. Чтобы предотвратить это, мне посоветовали пройти лечение, которое исключит такой вариант.
В этот раз я не буду сражаться с таким противником, как два с половиной года назад. Я сыграю на опережение и не отпущу. Эта болезнь слишком смела, если она хочет снова встретиться с кем-то вроде меня. Окей, я тут. Если первого урока было мало, я преподам еще один.
Надеюсь, это не займет много времени. Вы знаете меня. Я сделаю все, чтобы разобраться как можно скорее, но мне точно придется пропустить несколько матчей», – сообщил Михайлович.
Ниже – фрагмент большого текста Юрия Шевченко по мотивам автобиографии Синиши (вышла в ноябре 2020-го). Там не только про борьбу Михайловича с болезнью, есть история дружбы с криминальным авторитетом и даже потенциальные разборки с Иброй (обязательно почитайте!).
Болезнь обнаружили неожиданно. Утром Михайлович пробежал 11 км и качался, а на следующий день узнал, что у него лейкемия
«Проснувшись, я почувствовал сильную боль, – вспоминал сам Синиша. – Болела нога, бедро. Что за херня? Растяжение? Мы вчера играли в падель, но я бы заметил раньше. У меня было много растяжений, я знаю, о чем говорю. Воспаление нерва? Ладно, пройдет. Но время шло, а боль становилась сильнее. При ходьбе стреляло в спину. Мы тогда отдыхали всей семьей на Сардинии, с нами был мой брат Дражен. Увидев меня, он начал стебаться: «Почему ты ходишь, как старик? Тебе что, девяносто?»
Но я не мог ходить, не мог сидеть – жутко больно. Прошло полтора дня – ничего не изменилось. Врачи «Болоньи» выписали антибиотик, стало чуть легче».
Через три дня Михайлович уже был в Болонье – начиналась подготовка к сезону. Боль никуда не делась, Синиша прошел все возможные тесты и обследования. «Вы определенно умеете переносить боль, – сказал врач после МРТ. – Из того, что я вижу, вы должны лежать в кровати, неподвижно, не в состоянии даже пальцем пошевелить».
«Но сегодня утром я пробежал 11 километров, качался в зале», – удивился Михайлович.
«Понимаю, я думал, что аппарат сломался. У вас обширное воспаление. Никогда такого не видел».
Следующими был анализ крови и костного мозга. Услышав диагноз, Михайлович сразу задал вопрос: есть ли шансы выжить? «Я справлюсь. Быстро справлюсь», – заверил Синиша, когда узнал, что лейкемия излечима.
В больницу Михайловича положили под чужим именем, чтобы избежать внимания медиа. Он называет свою палату тюрьмой
Дата рождения: 1 октября 1950-го
Место жительства: без определенного места жительства
Имя и фамилия: Чгикйтфр Дрновск
С такими данными жена Михайловича Арианна пошла в аптеку отделения гематогологии института Сераноли поликлиники Сант’Орсола. Синьора Дрновск долго и безуспешно искали в базе, в конце концов попросили документы. «Ох, так это Синиша Михайлович…»
Чтобы обеспечить максимальную приватность, Михайловича записали под вымышленной фамилией. Учитывая статус пациента, ему дали одноместную палату вместо двухместной. «Если бы я знал, как все сложится – никогда бы не согласился», – жалеет Синиша.
«Размер палаты – три на три. Все стерилизовано, воздух фильтруется. Двигаться практически невозможно. Кровать у стены, с мониторами, трубками, капельницами. Слева маленькая туалетная комната, справа – стул. В ногах – телевизор. На прогулки – полметра. Окно. Вот и все. И выйти нельзя. Тюрьма? Я никогда там не был, но думаю, что в тюрьме лучше. По крайней мере, заключенные могут дышать свежим воздухом. У них нет высокой температуры, тошноты, им не больно. Они не теряют вкус и обоняние, не теряют вес. Лучше бы окна не было вообще. Когда я смотрел на него, то всегда хотел открыть, но не мог. Не хватало только решетки…»
Михайлович пообещал команде, что приедет на первый матч чемпионата. Он с трудом ходил, но сдержал обещание
25 августа 2019-го «Болонья» играла в Вероне первый матч чемпионата. Ложась в больницу, Михайлович заверил команду, что будет на нем. Но за три дня до игры врачи были непреклонны: «Синиша, нельзя. Слишком рискованно. Твой организм абсолютно беззащитный после химиотерапии, ты можешь подхватить инфекцию. Мы понимаем, как для тебя это важно. Но впереди – тысячи других матчей. Смирись».
Но для Михайловича не существовало никаких других матчей – только этот. Он плакал, не стесняясь: «Вы не понимаете. Я дал обещание игрокам. Я – их тренер. Я сделал все, что должен был. Прошел все лечение. Я не могу смириться».
«Они смотрели на меня и не понимали, – рассказывает Синиша. – Как футбольный матч может быть важнее жизни? Наверное, считали меня психом. Никто в моем положении не вел бы себя так. Никто не требовал бы подвергнуть организм невероятному стрессу – мне ведь тяжело было даже пройти пару шагов до туалета. Но я сказал, что они убьют меня психологически, если не выпустят. Что я стану мертвецом. А если я побываю на матче, то это будет лучшим лекарством».
В итоге врачи сдались, но поставили условие – Михайловича выпустят только в том случае, если уровень лейкоцитов в крови вырастет до 900 клеток на микролитр. 22 августа анализы показывали 300. 24-го – 900.
«Когда я готовился к выходу, меня поразило то, насколько медленно я все делаю. На то, чтобы завязать шнурки, ушло море времени. Руки тряслись, я посмотрел в зеркало и не узнал себя – похудел, постарел, волос нет, ни одного мускула в теле, сутулый и слабый. Но я могу выйти», – вспоминает Синиша.
Михайлович не выходил из палаты 40 дней. Он отказался спуститься со второго этажа на лифте – пошел по лестнице, без поддержки, и трижды садился на ступени на пару минут, чтобы отдохнуть. От дверей больницы до машины – десять метров. «Если бы пришлось идти еще метра три, я бы упал на землю. Я плелся, словно зомби, но внутри был живее всех живых. И я не плакал, а улыбался».
Для команды появление тренера было сюрпризом. Михайловичу разрешили побыть несколько минут с игроками, и он обратился к ним с речью: «Как и обещал, я тут. Врачи сказали, что я сошел с ума. Я пережил худшие сорок дней в жизни, закрытый в маленькой комнате под звуки машин. Как я себя чувствую, вы можете догадаться по моему внешнему виду. Я не такой, каким вы меня помните, правда? Но я держу слово. Всегда. Я сделал все, чтобы сегодня быть с вами. Надеюсь, я приехал не зря. Сразу после игры я еду назад, меня отпустили на несколько часов. Сделайте так, чтобы я ехал в больницу спокойно. Сыграйте как умеете. Люблю вас, ребята».
Президент «Вероны» предложил Михайловичу место в закрытой ложе, но Синиша был настроен решительно – только скамейка. «Весь матч я был сосредоточен на себе, мало понимал, что происходит вокруг. Главной задачей было не упасть в обморок. Если мне станет плохо, матч прервут, родные будут переживать. Я должен быть сильным», – вспоминает Синиша. Матч закончился ничьей – 1:1.
«Больница больше не казалась тюрьмой. Я знал, что справлюсь. Если бы я не побывал на матче, то не был бы уверен в себе. Но теперь я чувствовал себя сильным. Сильнее болезни».
***
22 ноября 2019-го, после трех курсов химиотерапии и пересадки костного мозга, Михайловича выписали из больницы:
«Я попросил водителя остановиться около церкви. Час дня, внутри никого. Я сидел сам, молился и говорил с богом. О чем? Это единственное, о чем я не могу вам рассказать».
