«Я стою за РО, как на воротах Кепа».
«Рыночные отношения» – русская андеграундная рэп-группа с концертами на 500-1000 человек, одна из особенностей – парни всегда пронизывали треки футбольными рифмами. В этом году они превзошли себя – в новом альбоме 39 отсылок к футболу и 7 – к другим видам спорта. Причем погружение достойное: в текстах упоминается Александр Дюков, а некоторые отсылки понятны только тем, кто как минимум на базовом уровне следит за футболом. Например, «побегу домой со скоростью Марио Гетце».
Чтобы сразу объяснить, почему мы вообще делаем это интервью, показываем некоторые футбольные строчки из нового альбома «Рыночных отношений».
* * *
Чуть выше мы упомянули цитату про Марио Гетце: только он бежал домой из «Баварии», а парни из «Рыночных» – из тюрьмы. Новый альбом записан там. В феврале 2016 года участников группы задержали с 18 килограммами марокканского гашиша. Двое сотрудничали со следствием и отделались условными сроками, а еще двое – Сергей «Бразилец» Мишко и Никита «Ост» Савинкин – отправились в тюрьму на 6+ лет.
Чуть меньше месяца назад Бразилец вышел по УДО. Мы поговорили с ним о футбольном альбоме и последних пяти годах жизни.
– Мы сейчас разберем футбольные рифмы, но сначала объясни: как можно записать альбом из тюрьмы? При том что ты сидел недалеко от Москвы, а твой соавтор Ост – во Владивостоке.
– Первые полтора года в тюрьме у меня не было никакой связи, с рэпом вообще отшибло – ничего не писал, даже не думал об этом. Когда приехал в лагерь в 2017-м, стало попроще – после камеры можно хотя бы на улице находиться. Помню, провел первые полчаса в лагере, вдруг слышу: «Кто тут Бразилец? Тебя на улицу зовут». Выхожу – пацанчик стоит, который меня знает: «Брази, привет, тут можно записываться, есть микрофон, но только звуковухи нет».
– Где записываться? В бараках?
– Среди бараков есть клуб – как актовый зал в школе. В этом клубе работают люди, которые помогают администрации, в тюрьме их называют козлами. Ну и там есть компьютеры и все такое – чтобы проводить разные конкурсы, представления, песни петь, соревноваться между лагерями. Смысл тюрьмы же в чем? Перевоспитать тебя. Отсюда и эти мероприятия.
И когда мне звуковую карту бесплатно подогнали, в администрации были только рады – еще бы, им за просто так технику завозят. Я, правда, сначала для себя решил, что сам в этот клуб хер пойду – только заехал и не понимал, как тут что, может, такое не приветствуется. И полгода-год даже не думал заходить. Только спустя время заглянул, увидел, как там все устроено, подумал: «Может, попробовать?» Как раз вдохновение возвращалось, начал какой-то текст компоновать и в итоге дошел до записи. Пацанчик сидел со стареньким и вшивеньким ноутом, жал на запись, а мы это отправляли на сведение. Так и начал делать треки там.
С альбомом, про который ты меня спрашиваешь, получилось так: в лагерь заехал 50-летний мужик-звукорежиссер. Он обустроил комнатку, обшил стены коробками из-под яиц, все одеялами заделал. Прямо студия появилась, практически официальная. Отсюда и получилось записываться в качестве. А сводил треки парень из Ухты – это Республика Коми. Забавно было: я под Москвой, Ост – во Владивостоке, а он – вообще на севере. Так альбом и рождался.
Бразилец после выхода из тюрьмы на записи клипа со Слимом – бывшим участником легендарной группы CENTR
– В альбоме 39 футбольных и еще 7 спортивных отсылок – такого в массовом рэпе точно не было. Откуда столько?
– Обычно пишешь и читаешь о том, что происходит вокруг: новости, общение, какая-то движуха, события, поездки. Здесь же вокруг ничего не происходит – мы в закрытом лагере, одни и те же лица, один и тот же антураж. Из развлечений – телевизор с «Матч ТВ» и ставки на символические суммы чисто ради интереса. В голове один футбол, про него и выдаешь.
– Давай ультракоротко: почему ты Бразилец и так любишь футбол?
– В 1994-м в США был чемпионат мира, с него для меня все и началось. Потом переехал из Краснодара в Москву и жил в районе Вешняки на Востоке, все там болели за «Спартак», ну и я тоже. А Бразилец – мне было 10 лет, папа подарил желтую форму Бразилии. Вышел поиграть в футбол, а меня из-за этой майки все два дня бразильцем называли. Так и прижилось – на районе только так меня и знали. Когда начался рэп, не стал ничего менять, разве что чуть сократил – Брази. Причем сборную Бразилии после ухода Бебето, Ромарио и Роналдо не люблю. Не нравятся мне все эти неймары, себя с этим не ассоциирую.
– Поехали про альбом. «С разных ракурсов смотрю на все, как по ВАР. Сразу в драку, ###, я с правой бью, как Павар» – это моя любимая футбольная рифма альбома. Какая твоя?
– Эта тоже очень нравится. Кажется, она чуть затерялась, потому что в первой песне альбома. Плюс на моменте с Паваром мощный бас, слова не очень слышно. Я придумал ее после матча «Спартака» и «Сочи», когда Федун команду с чемпионата снимал. Мне ВАР захотелось использовать, а когда написал «По ВАР», сразу Павар пришел в голову и его удар в девять на чемпионате мира.
– Какой еще рифмой гордишься?
– Я лучше скажу, из-за какой сильно переживал, но сейчас не переживаю. «Этот Тедеско – ###### [кошмар], ####### [свали] в «Тосно», Федун». Писал текст в конце прошлого сезона. «Спартак» чуть было не установил антирекорд и не занял 11-е место в чемпионате. Я смотрел и расстраивался: игры нет, идем в жопе. Уже все отдали [на сведение], как вдруг какая-то игра нащупывалась, вышли на первое место. Я думаю: «Блин, что делать, уже не поменять».
Оказывается, прав оказался: Тедеско сначала Кутепова в нападение поставил, когда голы надо забивать, а теперь вообще свалить решил. Ну что это? С Федуном то же самое – «Тосно» использовал просто в рифму, но в какой-то момент подумал: «Блин, вроде он и этого Тедеско привел, и хорошего менеджера Газизова поставил. Может, зря я про него так?» Нет, оказалось, не зря.
– «Как Жиго и Джикия, мы с Бразильцем в паре». Но «Спартак» уже год играет в три центральных.
– Это строчка Оста, и я его сейчас защищу. До Тедеско Жиго и Джикия играли в паре, да и сейчас, можно сказать, что в паре играют, просто к ним Маслов добавился. Все равно оборона «Спартака» ассоциируется с Жиго и Джикией, так что хорош тут.
Никита Ост – участник «Рыночных отношений», соавтор Бразильца в альбоме «2020»
– «Дюков – бес, РФС – публичный дом». Сначала спрошу даже не про эти наезды, а про упоминание Дюкова. Скажи, на какую аудиторию это рассчитано? Кто знает Дюкова, кроме футбольных гиков?
– Я когда пишу, ни на кого не рассчитываю. Видишь, ты знаешь, уже не зря. Хоть одного зацепило – супер. Кто не знает, их проблемы, захотят – прогуглят. Там сначала были другие строчки, но потом случился скандал на «Спартак» – «Сочи», Дзюба из офсайда забил «Уралу» – линию там какую-то выдуманную прочертили. Короче, все это взбесило, так эти строчки и появились.
– «Брази – как Ван Дейк, Ост – как Деле Алли». Почему они?
– Ван Дейк мне просто очень нравится, а там дальше идет строчка со словосочетанием «белый камень». Я думал-думал и осознал, что «белый камень» на слух хорошо рифмуется с Деле Алли. Он нормальный вроде чувак, хотя в последнее время потух что-то.
– Теперь про странное: «Я стою за РО (Рыночные отношения – Sports.ru), как на воротах Кепа». Ты видел вообще, что с ним стало?
– Ты просто не знаешь наше раннее творчество, а в нем много стеба. Мы всегда стебали и других, и себя. Здесь чистая самоирония – что я стою за «РО» так же плохо, как и Кепа за «Челси». Там же дальше: «Мертвый, как «Кашкай», и медленный, как «Крета». Иронизирую сам над собой, что я типа плохой рэпер. Мне этим Кепой после выхода альбома инстаграм весь завалили. Я сначала пытался объяснять каждому, но потом сдался.
– Дважды упоминается «Аталанта». Ты фанат?
– Можно сказать, что да. Вроде бы «Аталанта» всегда была суперсереднячком, а теперь так начала играть. Еще тренер их прикольно выглядит – такой дедушка седой. Просто люблю андердогов – особенно кайфовал с истории про «Лестер», но то чемпионство не видел – меня же как раз посадили. Догонял уже потом – читал книжку «Да здравствует Раньери». Как они начали, как стали выигрывать – вот в таком виде [читая книгу] пережил их чудо. У нас же просто это в альбоме тоже есть: «Возвращаемся в игру, как «Лестер Сити» с Варди, мы подвинем вас в таблице, извините, парни».
– В альбоме есть фит с Федуком – вы давно знакомы?
– Очень. Например, в 2015-м, когда еще «Розового вина» не было, он перед нами выступал на концерте. Короче, был не звездой, а Федуком, который просто читал рэп.
Взлетел он как раз тогда, когда меня посадили. В первые полтора года у меня вообще не было связи, практически не видел того, что в мире происходило. Включаю телевизор, а там по «Муз ТВ» клип «Розовое вино» и Федук. Я такой: «Да ладно?» Мне говорят: «Ты че, это «Розовое вино», сейчас вся Россия слушает». Я им говорю: «Я же его знаю!» И он мне как раз примерно в тот момент и написал, чуваки сначала отказывались верить, что я реально с Федуком общаюсь.
Он вообще красавчик. Написал тогда: «Братан, любая помощь». Я ему ответил, что со мной все окей, лучше не забывай Оста, ему тяжелее. Федук ему и деньгами, и спонсорскими шмотками от «Пумы» помогал. Я однажды попросил его 500 рублей мне на ставки закинуть, а он перевел 10 тысяч. Пишу: «Братан, зачем так много-то?» Он ответил, что вообще никаких проблем, для него не в напряг.
* * *
– Мне совершенно не интересно, чем вы занимались до ареста, но хочу кое-что уточнить. Ездить в машине с 18 кг гашиша – для вас это был обычный или экстремальный день?
– Конечно, экстремальный. Это произошло в моменте – нас не должно было быть там, а этого не должно было быть при себе. Позже выяснилось, что за нами велась прослушка, за нами следили.
Тот день должен был быть вообще другим. Я купил квартиру, а в тот день в четыре часа рабочие должны были приехать и обсудить с нами ремонт. Чтобы его сделать, хотел продать наши с женой машины, а нам взять одну на двоих попроще. Утром съездил в «Тойоту» в Шереметьево, внес предоплату за бэушный Lexus CT, а на разницу как раз хотел ремонт делать. Одну из наших машин в тот же день хотели приехать и купить. Проходит два часа – дальше уже можно видео посмотреть.
– Что ты чувствовал в тот момент?
– Когда снимали, уже смирился. Когда задержали только – мандраж, страх. Я спросил: «Может, как-то порешаем?» Мне говорят: «Найдешь 15 миллионов за час? Нет – тогда все, забудь». А как найти 15 миллионов за час? Даже если продам все машины, квартиру, все вообще продам – и то не хватит. Да и если бы хватило – как это провернуть за час? Дальше мне сказали, что единственный вариант получить мало – сдать кого-нибудь. Я сказал: «Все, давай, до свидания».
– С женой удалось пообщаться?
– Я ей сказал: «Ну что, Геля, прощай». Она посмотрела на меня: «Ты что, вообще придурок? Больше так никогда не говори». Я тогда понял, что она меня дождется. Пять лет отсидел и вернулся к ней.
– Каково оказаться в камере? Сразу всплывают все эти мемы в духе «Как входить в хату».
– Это все полнейшая чушь. Я посидел сначала с каким-то таджиком на карантине вдвоем, потом распределили в хату. Меня ведет конвоир, а я его допытываю: «Хата людская или нет?» В голове просто мысли – вдруг ведут к петухам, к шерсти (шерстяные – заключенные, нарушившие воровские понятия и правила – Sports.ru). Он смотрит на меня: «Слышь, заткнись, успокойся, что ты несешь вообще?» Я не унимаюсь: «Мужик, прошу, скажи, людская хата?» Он смотрит на меня как на идиота: «Ты дурак совсем? Просто иди прямо». Открывает дверь, а там 20 человек, стол, еда, нарезано все красиво. Я неделю был на карантине, почти ничего не ел, на теле 100 укусов клопов.
– Что сказал, когда вошел?
– Ну, поздоровался, весь на панике, а меня один тип узнал с ходу: «Брази, привет!» Вообще, суть тюрьмы – показать людскую сторону, хорошо встретить, чай налить, сесть поговорить. Вот все эти мемы про вилку в глаз – я не знаю вообще, что это. Может, раньше такое было, может, еще где-то осталось, но такого и близко не видел. Плюс за убийства, за тяжкие телесные, за разбои и грабежи люди сидят в других камерах, со мной в основном были по 228 и по воровству.
– И никто никого не опускает?
– Да нет такого, я не видел никакого принуждения. Это все старые стереотипы. Тем более сейчас заезжает очень много 18-летних ребят-закладчиков, они вообще далеки от тюрьмы и всей этой романтики. В основном сидят люди плюс-минус 30 лет, все стараются быть на позитиве и нормально друг к другу относиться. По крайней мере, у меня так было – по моей статье и первоходу. Это же тоже важно, ведь, по-моему, с 2010 года разделили в лагерях тех, кто сидит в первый раз и не в первый.
– У моего коллеги Павла Городницкого вот такие татуировки. Как к этому отнесутся?
– Ты бы видел, с какими татуировками люди заезжают – на лице и где угодно. Единственное: если будет нацистское что-то набито, за это по ##### [лицу] точно дадут. Вообще, в тюрьме внешний вид и твоя статья не влияют на отношение к тебе – важно, как ты себя проявляешь и как ведешь сейчас.
– Сложно жить, когда впереди еще несколько лет тюрьмы?
– Знаешь, вот проводишь ты там первый месяц и думаешь: «Блин, чуваки, я все понял, осознал. Больше так не буду, никогда в жизни, мне хватило, выпускайте меня, я исправился, какие еще суды и годы тюрьмы». Только так не бывает – дальше день за днем, месяц за месяцем, год за годом.
Каждый день в лагере кто-то говорил: «Вот бы на волю сейчас». У меня был срок 6 с небольшим лет, а у ребят, с кем жил там – 12 и 18. В голове постоянно: задолбался сидеть, еще два года ждать, невыносимо. Потом думаю: «Сережа, посмотри на них, они не падают духом, стараются быть на позитиве». Так что все на самом деле относительно.
– В какой момент было особенно тяжело?
– Когда отсидел 9 месяцев и узнал, что сделали наши друзья, что на меня из-за них еще две статьи вешают (по делу проходили еще два участника группы, они сотрудничали со следствием и дали показания против Бразильца и Оста – Sports.ru). На мне лица не было, просто подавленный сидел. Мой лучший друг, мой брат, с которым мы были 20 лет вместе, вот так поступил.
Но я даже рад, что так произошло, что эти люди отсеялись из моей жизни. Еще сильнее полюбил и поверил в тех друзей, кто остался рядом.
– Они пытались извиниться?
– Нет, но мне это и не нужно. Не хочется про этих людей говорить.
– К чему тяжелее всего было привыкнуть?
– Ходить в туалет при всех. Из-за этого первые 10 дней в одном из СИЗО вообще по большому не ходил, не мог. Потом привык, конечно, что делать. Как и к тараканам привык. Вообще в целом ко всему привыкаешь, как бы банально это ни звучало.
– В лагере ты работал?
– Я жил в рабочем бараке, но старался петлять и не работать. За 4 года в лагере дней 30 максимум работал. Там был пошив, а я работал обрезчиком. Например, сшили что-то, а мне дают три нитки обрезать. Другой человек складывает и упаковывает. Короче, лайтовая работа такая. Я больше книжки читал, хотя до заключения не любил читать. Думал, выйду и тоже забью, но нет – продолжаю сейчас читать тоже. В основном что-то такое простое – детективчики, триллеры и тому подобное. Классику не очень получается.
– Сколько раз видел жену?
– В лагере дается три свидания в год – каждое на трое суток. Выделяют специальную комнату. Первое время жена приезжала на энтузиазме, и было пофиг на эти условия, но потом сама не вывозила. Это мне с лагеря казалось, что там люкс, а она с воли смотреть на все это не могла: ужасная комната, душ, туалет.
Вообще, твое заключение гораздо сложнее переносят близкие. Ты-то чего – сидишь, тебе еду приносят. А тут тяжело людям – они не знают, как ты, чего ты, тоже живут этими стереотипными ужастиками.
– Что тебе мама сказала?
– Ну, для мамы ты всегда лучший и любимый сын. Один раз сказала: «Сереж, хорошо, что вас по телевизору показали. Мне хотя бы позориться не пришлось и пересказывать всем родственникам эту историю – сюжет все увидели». Я ответил: «Мама, извини меня, пожалуйста».
– Я так понимаю, что у тебя нет проблем с деньгами. Когда проблемы есть, в тюрьме тяжело?
– Конечно, сложнее. Я даже никогда баланду не ел в лагере, нормальную еду приносили. Мне было проще, у меня есть жена, мне много помогали, оставался небольшой пассивный доход. Плюс в 2018-м узнал, что треки можно монетизировать. Понятно, что это не такие большие деньги, но вот с альбома более-менее залетевшего можно что-то подзаработать.
– Чему тебя научили эти пять лет в тюрьме?
– Что больше никогда не свяжусь ни с наркотой, ни криминалом. Это того просто не стоит – никакие блага, которые ты с этого можешь получить, не стоят всего этого. Ведь даже люди, которые просто что-то употребляют, очень рискуют. За поднятую закладку 18-летние ребята получают дикие сроки и ломают себе жизнь.
Я перестал употреблять любые наркотики еще за полгода до задержания, а раньше просто безбожно курил траву – с 15 лет. Когда бросил, жизнь поменялась, стало все круто: ясная голова, больше общения. Когда куришь, жизнь течет иначе. Не накуренный – ты злой. Накуренный – апатичный. Пропадают амбиции, цели, желания. Вот у тебя три дела, а после каждого тебе надо курнуть. И вот ты одно сделал, курнул и расслабился. И думаешь: «Ой, остальные завтра, уже не хочется».
Всем, кто курит, я советую как можно скорее бросать. Наркота – это полное говно. Уж поверьте мне.
